Саймон - Анна Есина

— Познакомься, мама, это Семён, мой друг.

— Очень приятно, — чопорно кивнула мама. — Екатерина Ивановна.

Она цепким взглядом окинула наряд парня, подметила тоннели в ушах и пирсинг в носу, неодобрительно покосилась на крепкие руки, украшенные чернилами татуировок и холодно уточнила:

— Вы младше моей дочери?

— На пару лет, — с обаятельной улыбкой, которая будто подсвечивала его лицо изнутри, признал вампир и протянул женщине цветы. — Понятно теперь, в кого Ангела такая красавица.

Он, конечно, преувеличил. Мама симпатии не вызывала, но учтиво поблагодарила за букет и пригласила в гостиную. Женщины отправились на кухню, наводить последние штрихи.

Семён отметил про себя, как Геля съёжилась под материнским взглядом.

Квартира представляла собой типичное жилище одинокой хозяйки — всё чистое, выверенное до мелочей, но лишённое душевного тепла.

Гостиная поражала своей аскетичностью — диван с идеально натянутой накидкой, журнальный столик, заваленный глянцевыми изданиями о здоровом образе жизни, и массивный шкаф с посудой, закрытой стеклом. На стенах — ни одной фотографии, только пейзажи в тяжёлых рамах.

Семён от нечего делать принялся изучать скучную прессу. Всю нужную информацию он выспросил у своей девушки заранее. Мать более тридцати лет работает в школе, занимает должность заместителя директора по учебно-воспитательной работе, отличается скверным нравом и повышенной любовью к порядку. Других детей в семье нет, как и прочих близких родственников. Екатерина развелась с мужем ещё на заре 90-х и с момента переезда дочери на съёмную квартиру проживала одна.

Семён огляделся по сторонам и почувствовал некую тревогу. Везде царила атмосфера правильности и дисциплины, но не было ни одной детали, которая бы говорила о домашнем уюте или личном комфорте. Казалось, что здесь живёт не человек, а образцовая хозяйка из журнала по домоводству.

Геля, раскрасневшаяся, прибежала в гостиную и принялась расправлять скатерть, затем упорхнула и снова вернулась с блюдами и тарелками. Вместе они быстро всё расставили.

Официальная церемония знакомства прошла в прихожей, поэтому к столу все сели в тягостном молчании.

Угощения выстроились в идеальный порядок, где каждое блюдо словно демонстрировало приверженность хозяйки к здоровому питанию.

В центре возвышался хрустальный салатник с лёгким овощным салатом. Рядом расположилась тарелка с отварной курицей, разделанной на аккуратные порционные кусочки.

Гарнир представлял собой идеально отваренный рис, рассыпчатый и белоснежный. По краям стола выстроились небольшие соусники с диетическими заправками.

Чайный сервиз занял отдельный столик и выглядел угрюмо: фарфоровые чашки с тонкими стенками, молочник с обезжиренным молоком и сахарница, наполненная крошечными кубиками рафинада. Никаких сладостей или десертов — только полезные напитки и лёгкие закуски, призванные не навредить фигуре.

Всё выглядело безупречно, но как-то бездушно, словно хозяйка больше заботилась о калорийности блюд, чем об их вкусе и атмосфере уюта за столом.

Ужин начался вполне мирно. Семён рассказывал о своей человеческой работе, мама кивала, делая вид, что слушает. Потом прозвенел первый звоночек.

Только Ангела потянулась к тарелке с курицей, мать неодобрительно качнула головой и пододвинула к дочери салатник.

— Попробуй, это по новому рецепту с оливковым маслом и семенами кунжута. Семён, — она переключила внимание на гостя, — а как вам удалось в столь молодом возрасте стать заведующим отделением?

Около десяти минут будущий жених в красках описывал своё увлечение медициной и упорство в достижении целей. И вдруг…

— Дочь, ты сегодня много накладываешь себе в тарелку, — заметила мать, поджав губы. — Смотри, раскоровеешь ещё больше, никто замуж не возьмёт.

Геля покраснела, но промолчала. Семён подметил, как напряглись её плечи. Разговор вновь закрутился около работы, мама упорно потрошила свой мысленный опросник, типичный для всех мам. Потом вдруг резко глянула на дочь, та замерла с поднесённой ко рту ложкой, затем медленно опустила её.

— И убери локти со стола! — не удержалась от замечания Екатерина. — Что подумает о тебе наш гость?

Семён демонстративно упёрся локтями в стол.

— Может, что она живой человек? — спросил с плохо сдерживаемой яростью.

— Мам, хватит, пожалуйста, — не выдержала Ангела. — Я в норме.

— В норме? — фыркнула мать. — Да ты посмотри на себя в зеркало! Всё обжорство твоё видно.

Семён, до этого молча наблюдавший за сценой, отложил вилку. Смерил матушку взглядом.

Стройная, если не сказать худощавая фигура, вероятно, и послужила причиной её одержимости весом дочери. Одежда под стать любому учителю — скучный костюм карамельного цвета.

Руки, ухоженные, с идеальным маникюром, двигались резко и точно, словно каждый жест был отрепетирован заранее. В её внешности не было ни намёка на мягкость или теплоту — только дисциплина и контроль, которые она пыталась навязать окружающим.

— Простите, но я не могу это больше слушать, — произнёс он твёрдо. — Ангела — прекрасная девушка. И её вес абсолютно вас не касается.

Мать резко подняла голову.

— Молодой человек, не вам судить! Я о её будущем забочусь! Если татуированный разгильдяй в рваных джинсах — это её потолок на данном этапе, то вполне логично предположить, что нужно начать меняться и привлекать внимание более зрелых и опытных мужчин.

— Мама! Что ты такое говоришь?

— Могли бы сразу сказать, что не пришёлся ко двору, — Семён встал из-за стола, — вместо того чтобы третировать дочь замечаниями, опуская её самооценку ниже плинтуса. Чем она вам не угодила? Тем, что слишком не похожа на вас? И хорошо, что не похожа. Она лучше и много прекраснее вас.

Геля замерла, не веря своим ушам. Никто и никогда не защищал её так открыто перед матерью.

— Сёма… — прошептала она, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— Я просто говорю правду, — пожал он плечами. — Извините, если задел. Но такое отношение к близким — это неправильно.

Мать молчала, впервые за долгое время не находясь с ответом. А Семён, взяв Гелю за руку, тихо добавил:

— Поужинаем лучше дома, чем-нибудь повкуснее риса с помидорами.

***

Игнат провёл Ксюшу в палату. Король ночи безмятежно спал, но стоило двери лишь слегка скрипнуть, он открыл глаза и обратил взгляд на лица визитёров. По измождённому лицу скользнула тень улыбки.

— Ты всё-таки решился, — одобрительно воскликнул он и поманил внучку пальцами с желтоватыми ногтями неподобающей для мужчины длины. — Иди ко мне, дитя, обними деда.

Ксенька застопорилась. Игнат положил руку ей на плечо, словно обещая защиту.

— Здравствуйте, — она несмело шагнула вперёд и опустилась на стул рядом с изголовьем. — Как ваше самочувствие?

— Бывало и лучше, Оксана. И давай договоримся не «выкать», мы как-никак одна семья. Зови меня просто Драг или деда.

Она улыбнулась:

— Деда сойдёт. Ты решил помириться с папой?

Игнат устроился на стуле по другую сторону кровати.

— Мы и не ссорились, моя девочка, просто твоему папе требовалось найти