Нежеланный брак - Катарина Маура

Каждая частичка боли, которую она испытывала на протяжении многих лет, была прямым результатом моих действий. Каждая частичка вреда, который ей был причинен, произошла из-за меня.

— Я могу заставить его исчезнуть.

Она напрягается и яростно качает головой.

— Я стану таким же чудовищем, как и он, если причиню ему боль, Дион. Я не хочу переходить эту черту. И я не хочу, чтобы ты сделал это ради меня. Пожалуйста, не пачкай руки. Обещай мне.

Я закрываю глаза, сдерживая ярость, которая пульсирует во мне, требуя выхода. Она не понимает. Она слишком чистая, слишком добрая для этого мира. Но если она просит меня не разрывать этого ублюдка на куски…

Я вдыхаю ее запах, чувствую, как ее хрупкое тело дрожит в моих руках, и выдыхаю сквозь стиснутые зубы:

— Обещаю.

Моя жена чуть отстраняется, заглядывает мне в глаза, и я, сжав зубы, медленно киваю. Я не могу ей отказать. Никогда не мог. Она внимательно изучает меня, и только когда находит в моем взгляде то, что искала, наконец расслабляется, вновь прижимаясь ко мне.

— Я не знаю, что делать, Дион, — шепчет она, ее дыхание обжигает мою шею. — Но я знаю, что мне нужна помощь.

Я провожу ладонью по ее спине, притягивая ближе, давая ей почувствовать, что она больше не одна.

— У тебя есть она, — обещаю я, мой голос звучит низко, уверенно. — У тебя есть я.

Глава 46

Дион

— Его привезли на один из моих строительных объектов, — говорит мне Ксавьер по телефону, пока я сажусь в машину. — В это время суток там совершенно безлюдно.

— Тогда увидимся через двадцать минут.

Он удовлетворенно мурлычет:

— Не знаю, зачем тебе понадобилось схватить своего тестя, но раз уж это ты — уверен, он этого заслужил.

— Заслужил, — отвечаю я, ощущая противоречие внутри. Фэй сказала, что не хочет его трогать, потому что не желает опускаться до его уровня, но, черт возьми, я уже намного ниже. Если я доведу это до конца, а она узнает — потеряю ли я доверие, которое она мне подарила?

— Отлично, потому что я по пути захватил все твои любимые инструменты. Привяжу его и подготовлю к твоему приезду.

Я фыркаю, не удержавшись. Ксавьер так же безумен, как и я, и его полное отсутствие осуждения — именно то, что мне сейчас нужно.

— Вот это друг.

Ксавьер смеется:

— Ты мне должен.

Я качаю головой, проезжая через закрытый участок дороги в сторону его недостроенного жилого комплекса.

— Черт бы побрал этих Кингстонов и их вечные должки.

Самое забавное, что ему от меня ничего не нужно. Так же, как нет ничего, чего я бы не сделал для него. Если Ксавьеру когда-нибудь понадобится моя помощь, я буду рядом. Особенно после сегодняшней ночи.

Я нахожу его, прислонившимся к капоту Aston Martin, с телефоном у уха. Он заканчивает разговор, когда я паркуюсь рядом, и встречает меня с легкой улыбкой.

— Ты в порядке? — спрашивает он, внимательно изучая мое лицо. — Ты выглядишь гораздо более… озабоченным, чем обычно. Ты уверен, что хочешь это сделать?

Я колеблюсь. Я не могу позволить ему уйти от наказания за годы, что он мучил мою жену, но смогу ли я скрывать это от нее всю жизнь? Такой секрет не может оставаться погребенным вечно. И когда он выйдет наружу, она поймет, что я такой же монстр, как и ее отец. Она думает, что знает, кто я, но она еще не видела всей глубины моей жестокости — и я не хочу, чтобы видела.

— Да, — тихо отвечаю я.

Ксавьер изучающе смотрит на меня, будто подумывая остановить.

— Дион, — начинает он, но вдруг выпрямляется, его взгляд устремляется мимо меня.

Я оборачиваюсь и вижу, как к нам подъезжают пять суперкаров, и шок пронзает меня, когда они паркуются ровной линией, блокируя мои и Ксавьера машины. Двери открываются, и из них выходят мои братья и Сайлас — их выражения мрачны.

— Ты им сказал? — спрашиваю я Ксавьера.

Он качает головой, выглядя скорее впечатленным, чем обеспокоенным.

Зейн останавливается передо мной, скрещивает руки на груди, в его взгляде — упрек.

— Мне обидно, что ты пытался скрыть это от нас, — говорит он, его челюсть напряжена.

Лексингтон встает рядом, нахмурившись.

— «Обидно» — это мягко сказано. Скорее, я, блять, зол. Ты правда думал, что никто из нас не догадывался, чем ты занимаешься ради нас? Единственная причина, по которой мы позволяли тебе делать это, — мы думали, что тебе это нужно. Мы верили, что, расправляясь с прошлым так, как ты умеешь, ты заживляешь старые раны. Но это? Что за херня? Ты должен научиться просить о помощи, когда она тебе нужна, Дион. Мы твоя семья.

Арес тяжело вздыхает и кладет руку мне на плечо.

— Ты правда думал, что я не пойму, что это ты подсунул Ханну в дом Кингстонов в качестве горничной? Или что это ты лишил ее последнего финансирования?

Лука бросает на меня понимающий взгляд.

— И ты думал, что я не догадаюсь, кто стоит за «ограблением» отца Вэл? Ты избил его до полусмерти и бросил его бумажник в ближайшую мусорку. Было очевидно, что это не ограбление. Это была месть. И я благодарен тебе за это, потому что, несмотря на мое желание, я не мог сделать это сам. Я не смог бы потом взглянуть в глаза жене.

Сайлас кивает моим братьям и затем смотрит на меня.

— Именно поэтому ты останешься здесь, пока мы разберемся с отцом Фэй. Я прекрасно знаю, что ты был причиной внезапной смерти Моны. Она умерла так же, как и мой отец, только за решеткой, и я знаю, что обязан тебе этим.

Арес сжимает мое плечо и улыбается.

— Ты понимаешь теперь, почему мы позволяли тебе вмешиваться? Почему молчали? Потому что ты делал то, на что никто из нас не был способен. Но теперь ты сам стоишь на нашем месте. Теперь ты понял, да? Если ты зайдешь туда, ты больше никогда не сможешь смотреть своей жене в глаза без чувства вины. Ты не сможешь скрывать это от нее, и этот секрет начнет разъедать тебя изнутри. Он уничтожит твою совесть. Ты не можешь сделать ничего, что заставит Фэй бояться тебя. А вот мы можем.

— Вы знали, — выдыхаю я, потрясенный.

Они переглядываются и усмехаются.

— Конечно, знали. Ты изо всех сил старался хранить свои секреты, Дион, но давай честно, мы — Виндзоры. И