Нежеланный брак - Катарина Маура

— Фэй — Ее имя слетает с моих губ, как молитва, как мольба. Я зарываюсь лицом в изгиб ее шеи, пока в голове гремят слова матери.

Она немного отстраняется, ее ладони ложатся мне на плечи.

— Что случилось? Что тебе приснилось? — голос ее дрожит. — Я никогда не видела тебя таким, Дион. Ты метался во сне, что-то бормотал… ты умолял о чем-то и снова и снова извинялся.

Я? Я не помню этого. Чем дальше отступает сон, тем больше деталей стирается из памяти, но холодный, безжалостный голос матери по-прежнему звучит в ушах.

— Она права, — шепчу я. — В конце концов, я тебя потеряю, да? Ты никогда меня не простишь.

— Простить за что? — Фэй смотрит на меня настороженно.

Я заглядываю в ее потрясающе синие глаза, чувствуя себя потеряннее, чем когда-либо. Каждый раз, когда мои демоны выползают наружу, они тянут меня в ад. А жизнь без нее — это и есть ад. Я на перепутье. Вина сжирает меня изнутри, но часть меня хочет поверить в свою жену. Может быть, мама права… но что, если нет? А если Фэй сможет любить меня, несмотря ни на что?

— Это я виноват в смерти моих родителей… и твоей матери.

Она замирает, глаза едва заметно расширяются.

— Дион, они погибли в авиакатастрофе, — осторожно напоминает она.

Я сглатываю и киваю.

— Знаю. — Годы терапии научили меня справляться с этим, смотреть на вещи рационально. Но я до сих пор уверен, что частично виноват. — Их не было бы на том самолете, если бы не я, Фэй. Они полетели в Лондон, потому что занимались расширением Фонда Staccato, и переговоры шли не так гладко, как они ожидали. — Я судорожно вдыхаю и откидываюсь на спинку кровати, прижимая ее к себе еще крепче. — А у меня был концерт. Мой первый большой сольный концерт. Я умолял их вернуться. Я сказал, что никогда их не прощу, если мне придется выйти на сцену без них. Обвинил их в том, что чужие дети для них важнее, чем я. Мы ужасно поссорились, телефонный счет тогда вышел просто космический. Твоя мама пыталась меня успокоить, но я ее не слушал. Она пообещала, что приедет на следующие концерты, знаешь? Сказала, что ни за что их не пропустит, что привезет тебя с собой, и вы будете поддерживать меня вместе. Последнее, что я ей сказал, было… что я их ненавижу.

Фэй берет мое лицо в ладони, заставляя посмотреть на нее.

— Дион, тебе было двенадцать. Конечно, ты хотел, чтобы твои родители были рядом в такой важный момент.

Я крепче обнимаю ее за талию, горло сдавливает жгучая боль.

— Они полетели домой ради меня, Фэй. Ты потеряла мать из-за меня. Ты понимаешь, что все могло бы быть иначе, если бы она осталась? Это не только ее ты потеряла. Я украл у тебя детство. И несмотря на это… я все еще хочу большего. Я отнял у тебя так много, но мне все равно мало. Мне нужно и твое сердце.

Я тяжело вдыхаю и отвожу взгляд, не в силах больше смотреть на нее.

— Дион, — шепчет она. — Оно уже твое. Мое сердце — твое. Я твоя.

Я поднимаю на нее ошеломленный взгляд. Она все еще смотрит на меня так же.

— Ты слышишь себя, Дион? Ты был ребенком. Ты не виноват в том, что случилось с моей матерью и твоими родителями. Я не виню тебя. Я понимаю, почему ты чувствуешь себя виноватым, но, любимый… ты же не заставил тот самолет упасть. Дион Виндзор, ты невероятно силен… но не до такой степени. Ты не делал этого.

Она притягивает меня ближе, ее ноги обвиваются вокруг меня, руки цепко держат за плечи. Что-то распускается внутри, словно тяжелый узел вдруг развязывается, и облегчение накрывает меня с головой. Я обнимаю ее крепче, пряча лицо в изгибе ее шеи.

— Как долго ты носил в себе эту вину? — спрашивает она, голос ее дрожит. — Это поэтому ты так долго избегал меня?

Я зарываюсь пальцами в ее волосы, дышу прерывисто.

— Я годами ходил на терапию, Фэй. Рационально я понимаю, что… я не убивал их. Но какая-то часть меня по-прежнему в это верит. И я бы солгал, если бы сказал, что это не мешало мне смотреть тебе в глаза. Логически я понимаю, что не стал причиной их гибели, но если бы не я, их не было бы на том рейсе.

— Это об этом твои сны? — Она чуть отстраняется, чтобы заглянуть мне в лицо, и, когда я молчу, повторяет: — Дион, это ведь не первая ночь, когда твои кошмары будят меня. Я никогда ничего не говорила, потому что это казалось слишком личным, а ты всегда засыпал снова. Но я это замечала. О чем ты видишь сны?

Я ловлю ее взгляд, чувствуя, как внутри что-то холодеет. Я колеблюсь, но в итоге выкладываю карты на стол.

— О матери, — говорю наконец. — Она приходит ко мне во сне и говорит, что я монстр. Что я убил ее. Из-за этого я не могу отпустить. Каждый раз, когда пытаюсь, она возвращается и напоминает, что я не заслуживаю свободы от этой вины.

Глаза Фэй наполняются слезами, она резко мотает головой.

— Нет, — твердо говорит она. — Ты заслуживаешь это. Ты заслуживаешь быть свободным от вины, заслуживаешь быть счастливым, Дион.

— Ты бы так не говорила, если бы знала, что я сделал. — Я тяжело сглатываю. — Я слышу тебя, детка. Да, я был ребенком, когда погибли мои родители. Но все, что было после? — Я опускаю взгляд на свои руки. — Они не чистые. И сколько бы я ни пытался, я не могу стереть с них кровь.

Она вдруг улыбается, и в ее глазах появляется легкое веселье.

— Мой дорогой муж, — мягко говорит она, и сердце у меня пропускает удар. — Ты Виндзор. Назови мне хоть одного влиятельного человека с чистой совестью. Хоть одного, кто не переступит через закон или через себя, чтобы защитить своих.

Я молчу, и она снова качает головой.

— Когда я выходила за тебя, я думала, что ты чудовище, Дион. Думала, что ты такой же, как мой отец. Что ты сломаешь меня и переделаешь под себя. Но я ошибалась. Ты не разрушил меня, ты построил меня заново. Ты был рядом, ты поддерживал меня безоговорочно. Ты защищал меня так, как я никогда не ожидала от тебя. Единственное, что ты разрушил, — это стены, которые я выстроила вокруг себя.

Она гладит пальцами мое