Я подарю тебе тьму - Лора Олеева

— Ничего, — извиняюсь я. — И, Льер, я должна на что-то жить, как-то зарабатывать на хлеб…

— Я дам тебе столько денег, сколько потребуется, Звездочка, — быстро говорит маг.

— Это в крайнем случае, — соглашаюсь я, подавив в себе неблагоразумное желание сразу отказаться. — Я не собираюсь умирать с голода из-за того, что вы меня притащили в этот мир. Но по возможности я хочу сама себя обеспечивать. Тиэрен сказал, что я могу работать артефактором. Я выучу лестраль до конца и буду рисовать руны. Это не обсуждается, — строго говорю я, увидев, что маг было хмурится.

Льерен стучит пальцами по столу и размышляет.

— Хорошо. Будь по-твоему, Астра. Но я хотел бы контролировать твою работу. Чтобы не произошло так, как в тот раз.

Фух! Я с облегчением выдыхаю. Первый раунд мой. Радостно киваю.

— И еще!

— Что еще? — снова хмурится маг.

— Льер, сними, пожалуйста, с меня свою метку, — стараюсь я говорить твердо.

— Астра, это для твоего же блага. Ты забыла, как тебя украли, и я смог найти тебя только по ней?

— Я не щенок неразумный, — пытаюсь донести я до мага свою мысль.

— Ты на моем попечении.

— Но, может, есть и другие способы? — по глазам мага я вижу, что близка к истине. — Давай ты поставишь метку на каком-нибудь предмете. Я его могу с собой брать, когда буду уходить из дома.

— Но на теле надежней, Астра. Так я буду уверен…

— Знаешь, Льер, — говорю я, чуть волнуясь. — Когда-то давно в моем родном мире было рабство. И вот рабов иногда клеймили. Выжигали им раскаленным железом метку на теле. Чтобы все знали, что этот человек — собственность хозяина.

— Но при чем тут…

— Твоя метка не видна, Льер, но жжет не меньше, — звенящим от обиды голосом говорю я. — Сними! Я не хочу быть ничьей рабыней. Или собственностью.

У мага на лице ходят скулы, но он встает и подходит ко мне. Я запрокидываю голову. Какой же Льер все-таки большой! И когда его глаза, горящие синими кристаллами, обращаются на меня, я готова слушаться его во всем. Но сейчас мне нельзя давать слабину. Я ведь знаю, что права.

Льерен, еле касаясь, приподнимает левой рукой мое лицо за подбородок. Я вижу пламя, горящее на ладони правой руки мага. Опускаю веки, не в силах смотреть. Жар не больно опаляет мою щеку, некоторое время пощипывает, а потом кожу охватывает приятная прохлада.

— Все, — глухо говорит Льерен, отпуская меня.

Я открываю глаза, в которых стоят слезы.

— Льер! — шепчу я и обнимаю его.

— Зачем? — спрашивает с тоской Льерен.

— Ну тебе же надо восстановить магию, — объясняю я. — А спать я теперь буду внизу. Ты же понимаешь?

— Понимаю, — безжизненным голосом говорит Льерен и прижимает меня к себе.

Так мы и стоим, обнявшись, полные своей боли и тоски, которые мы не в силах ни уменьшить, ни унять, ни разделить. Может, я делаю ошибку? Тогда пусть остановит меня! Пусть скажет, что я глуплю, что не должна уходить от него. Но Льерен молчит. А через некоторое время отпускает меня. И я ухожу вниз, начиная рыдать, едва закрыв дверь кабинета мага. Как же черно кругом! Как же беспросветно черно! Мне кажется, что на небе погасла последняя звезда, что я блуждаю во тьме и уже никогда-никогда не найду из нее выхода.

Глава 49

Храм

Храм невысокий, одноэтажный. Я бы, наверное, и не обратила внимания, если бы маг, когда мы проезжали мимо, не показал на него.

Высокие деревянные двери открыты, приглашая войти. Под карнизом в три ряда вьются руны. Тиэрен объяснял мне, что жрецом храма может быть только светлый маг, и он сам восстанавливает защиту, обновляя чары. Небрежность карается смертью, ведь во время Черного тумана храм становится спасительным прибежищем для людей, не способных защитить себя от напасти.

Я осторожно переступаю высокий порог. На нем тоже защитные руны. «Чтобы никакая нечисть не могла через него проникнуть. На порог нельзя наступать, Астра! Помни об этом, когда пойдешь в храм. В остальном, никаких особых правил нет. И входить разрешено любому человеку, поклоняющемуся любым богам, уроженцу Гроста или же чужестранцу. Таков наш закон».

Ночью внутри храма, должно быть, темновато — лишь четыре неярких магических светильника горят голубым пламенем в углах. Но днем света хватает, и я с любопытством начинаю разглядывать фрески на стенах. В Гросте почти ни у кого нет картин, и наверняка люди разглядывают изображение в храме с восхищением. Манера письма напоминает мне земную православную иконопись с ее обратной перспективой и несоразмерными пропорциями людей, разве что рисунки изображают совсем, совсем иное.

— Ты что-то ищешь, дочь моя? — слышу я голос и оборачиваюсь.

Жрец одет почти как обычный человек, и только плащ с красной окантовкой по краю капюшона и подола выдает в нем служителя культа. С морщинистого лица на меня с доброй усмешкой поглядывают выцветшие от времени голубые глаза. Седые волосы длинные и заплетены в косу. Тиэрен говорил, что жрецы никогда не стригут волосы, придавая этому особое значение. Что ж, и в нашем мире в разных религиях считалось, что в человеческих волосах содержится его жизненная сила и магия. Так что ничего удивительного. Кроме того, что в это мире магия действительно есть.

— Я хотела с вами поговорить… — я мнусь, не зная, как обращаться к жрецу. Вот блин! Забыла спросить об этом моего мага.

— Ты не местная, — полувопросительно говорит жрец.

— Да, я из Залифа, — говорю я, но мужчина насмешливо улыбается.

Черт! Держу пари, что он раскусил мою ложь.

— Ты ведь невеста темного мага Астра?

Вот уж воистину «их город был мал, они слышали, как на другой стороне мешают ложечкой чай». В Агнурисе остался хоть один человек, который не знает обо мне?

— Да, и вот по этому поводу я и пришла к вам, — справившись с замешательством, говорю я. — Я хотела бы узнать по поводу бракосочетания.

— А что ты хочешь узнать?

— Я же не