Развод. Бумерангом по самые я... - Каролина Шевцова

эту мысль в их головы. - Мама не должна нас прощать. Потому что не за что. - Абсолютная правда. Я не виноват. Я вообще здесь жертва, на которой все пытаются отыграться. - Я просто выбрал быть счастливым. А вы... - делаю паузу для весомости, - ...вы просто поддержали отца. И не дали выкинуть меня на улицу.

Ключевой момент. Я конечно не юрист, как некоторые, но тоже кое-что умею. Ставка на чувство вины, к примеру, работает безотказно.

- Вы же не дадите, верно?

Вижу, как их лица меняются. На смену испугу приходит растерянность. Девочки синхронно, будто репетировали этот жест годами, мотают головой: "Нет-нет, пап, конечно нет..."

Сработало. Теперь они на моей стороне. Им теперь стыдно даже подумать о том, чтобы меня не поддержать.

- Вот и славно, – киваю. – Ладно, давайте пошустрее, а то на выезде, как обычно, встрянем.

Толкаюсь к выходу, тащу эти чертовы чемоданы. То ли забыл принять лекарство, то ли все-таки перенервничал, но живот снова ноет, как будто там кошки дерутся. Девчонки плетутся сзади. Поля хоть как-то старается, улыбается мне, криво, но старается. А Яна… Смотрит в пол, будто там ответы на все вопросы написаны. И вздыхает. Надоели уже эти театральные вздохи.

Главное – дойти до машины. Быстрее. У нотариуса запись на 11:30, пробка может быть лютая. Нельзя опаздывать. Слишком все гладко идет, слишком… обыденно. Уверен, так просто Карина меня не оставит, и наверняка придумала какую-то подлянку. Но если я потороплюсь, если сделаю все вовремя…

Внезапно Поля хватает меня за рукав:

- Пап! Не лети так, пожалуйста! Яна не успевает за нами!

Оборачиваюсь. Яна отстала, и, прислонившись к стене, молча смотрит на нас. Выглядит так, будто сейчас рухнет на пол. И будто бы немного бледная.

Первая мысль паническая. Девочки редко болели и, как правило, эти болезни обходили меня стороной, так что сейчас я просто не понимаю, что делать. Как помочь своему ребенку?! Если ей реально плохо? Если с Яной что-то случилось?!

Но на смену тревоге приходит сомнение. Конечно, случилось. С ними случилась их мать. Заболеть накануне юридической сделки, как удобно и как банально. И знала же через кого действовать, через мягкую, безотказную Яну. С Полей бы такой финт не прокатил, а вот младшая…

На секунду у меня перехватывает дыхание, как от спуска на американских горках. Господи, я и забыл, какого это – жить с Кариной. Змеюка моя ненаглядная! Карине нельзя отказать в уме и изобретательности. Она лично придумывала как обойти или использовать под себя неудобный законы, обстоятельства, людей, так что все в итоге приносило нам пользу. Теперь правда я сам оказался для своей бывшей неудобным и могу оценить, что значит бороться не вместе с Ким, а против нее. Трудно, но и интересно. С Леной меня такое не ждет и близко. И вначале я радовался своему спокойному тихому счастью. А теперь что, получается, заскучал?

Делаю глубокий вдох. Если Карина в игре, мне нельзя показать, что я понял это. Подхожу к дочкам и шучу:

- Ян, что, прихватило? Нормально вообще? Могу на руках до машины донести, честное слово.

Она пытается улыбнуться, но получается жалкая гримаса. И самое главное – смотрит она при этом не на меня, а на Полю. Сговорились они, что ли?

- Не надо. Все нормально, - бормочет она, и это «все нормально» явно предназначено сестре. А от меня снова отводит взгляд, будто я прокаженный какой.

Вот же упертая. Недооценил я Янку, думал, тихая и спокойная, сделает все, как папа скажет - сам дурак, короче! Так всегда бывает, у тихонь с виду оказывается самый железный характер, а громкая и казалось бы скандальная Поля на деле нежный котенок, с которым так просто договориться, просто показав бантик на веревочке.

- Ну ладно, не надо - так не надо, - отмахиваюсь, делая вид, что не заметил плевка в мою сторону. Стратегия. Нужно разделить их. - Давай пойдем медленнее, не торопимся же, в конце концов.

Беру Полю под локоть, уверенно веду ее вперед, оставляя Яну чуть позади. Пусть чувствует мою поддержку. Пусть понимает, кто тут главный союзник. Оборачиваюсь через несколько шагов. Яна бредет, отстает. Лицо все такое же землистое. Может, правда плохо? Или так хорошо вжилась в роль? Неважно. Сейчас главное – добраться до машины.

Закидываю чемоданы в багажник, усаживаю их на заднее сиденье. Сажусь за руль, завожу машину. Выдыхаю. Первый этап пройден.

- Пристегнулись? - бросаю через плечо и выруливаю со стоянки.

Едем молча. Яна прислонилась к стеклу, глаза закрыты. Поля нервно перебирает ремень безопасности.

- Пап, а мы не завтракали, - вдруг говорит она. - В Стамбуле была жуткая пересадка, мы только кофе успели выпить. Может, остановимся? Янке, наверное, станет лучше, если поесть.

Вот черт. Время-то поджимает. Нет, сейчас в кафе тупо не успеем.

- Где-то тут рядом Макдачная была, - говорю, не отрывая глаз от дороги. - Купим бургеры, в пробке перекусим, как раньше.

Со стороны Яны раздается тихий, но очень четкий голос:

- Мы не любим бургеры.

Я фальшиво хохочу:

- Не смеши, всегда любили. А вдруг перестали?

- Не вдруг, папа. – Перебивает Полина. - Мы не едим бургеры с тех пор, как отравились на Тимкином дне рождения. Нам тогда шесть было. Не помнишь?

В салоне повисает тягучее молчание. Я сжимаю руль. Что-то такое и правда было. Смутно, как в тумане. Помню, как Поля слегла с этим своим жутким гастроэнтеритом. Помню, как я возил ей в больницу куриный бульон в термосе, как нервничал. А вот что Яна тоже отравилась и что это был именно бургер… Или я перепутал и слегла тогда именно Яна, а Полинка просто поддержала сестру? Не понимаю. Все выветрилось. Стерлось. Миллион лет ведь прошло.

- Ладно, тогда что-нибудь другое купим, - бурчу, чувствуя, как по шее разливается неприятный жар.

Сейчас главное – успеть оформить документы. А все остальное потом наверстаем. И с бургерами разберемся, и отношения восстановим и доверие вернем. Главное, что они приехали. Что они на моей стороне!

Думаю, как перевести тему, чтобы заполнить возникшую между нами неловкость и когда проезжаю мимо того самого отеля – стекло и бетон, дорого-богато, говорю:

-