Любовь и лёд. Книга 2 - Ирмата Арьяр

трон! Вспомни, это он и твоя невеста покушался на тебя в оранжерее! Они давно спелись! Он навещал ее в башне, пока тебя не было, у меня есть свидетели. И только слепец не заметил, какие томные взгляды она на него бросала! У тебя под носом! Игинир возжелал и твой трон, и твою невесту, папа! А ты ничего не видел!

Рамасха побледнел, сжал кулаки, но промолчал. Что он мог сказать в свое оправдание? Ничего.

Да, он возжелал. Он больше жизни хотел и защитить свою страну от власти тирана, от мертвящего разложения Темной страны, и спасти нежный цветок Гардарунта от страшной участи. Куда более страшной, чем он подозревал ранее.

И… дело не в том, что Летта — сестра прекрасного недосягаемого чуда, которым Рамасха мог лишь восхищаться издали и благоговеть.

Летта, сама Летта, с таким горячим сердцем и душой… Летта, осмелившаяся сопротивляться самому могущественному и богатому магу Севера… Летта, не обладавшая магией, но рядом с которой собственное пламя Рамасхи становилось выше, чище, поднималось до звезд, как будто его раздували невидимые божественные мехи… Эта Летта стала ему милее и роднее, чем все прекраснейшие волшебницы мира.

И чувство, когда он увидел вошедшую в зал рука об руку с отцом принцессу Гардарунта с тусклым взглядом, в свадебном одеянии и в венце императрицы… Оно было невыносимым. Раздирающим. Убийственным.

И тогда Рамасха со всей чудовищной ясностью осознал: он, всегда слушавший голос разума, но не сердца, он, предпочитавший трезвый расчет и ясность какому-то глупому любовному томлению… полюбил. Наверное, впервые в его белоснежной и, по большому счету, пустой жизни.

Впервые ему хотелось не обладать, как блистательный маг и кронпринц, уникальной и бесподобной, как Лэйрин, женщиной, брак с которой сулил политические и магические выгоды, а любить, как простой человек простого человека — горячо, страстно, самозабвенно, нерасчетливо, отрекаясь от всего, что не сулит счастья любимой.

Да. Эмерит, с ненавистью вонзавшая ледяной нож в его сердце, уничтожавшая его честь — абсолютно права.

— Я видел, все видел! — усмехнулся Алэр и заботливо поправил малую корону императрицы на голове своей спутницы. — Потому и торопил невесту с браком, невзирая на траур. Я подозревал, что Виолетта пойдет по стопам своей семейки. И не ошибся. Что еще ждать от дочери развратного короля Роберта? Я должен был спешить, пока наследница порочной крови Ориэдра и мой подлый завистливый сын не совершили ошибку, достойную смерти. Не так ли, дорогая супруга? — ипмератор положил руки на плечо неподвижно застывшей Виолетты. — Впрочем, Игинир совершил достаточно для казни. Стража, взять его!

Они бы и взяли, может быть, но прозрачная игольчатая стена, отгородившая Рамасху и его свиту, не собиралась исчезать. Стужеи ясно показывали, кому теперь служат.

Ученик вейриэна поднялся с подлокотника, презрительно оглядел императора.

— Да как ты смеешь оскорблять ее высочество Виолетту? Ты, дряхлая бесчеловечная сволочь! — рявкнул Яррен и поднял клинок с именной печатью Рагара. Император, узнав символ, заскрежетал зубами в бессильной ненависти. — Я вызываю тебя на дуэль, ласх Алэр, недостойный ни императорского венца, ни брачного. Иначе почему на твоей голове фальшивая корона, а рядом с тобой — фальшивая кукла, которую ты посмел перед посланником Белогорья объявить принцессой Виолеттой?

Кинжал мелькнул в воздухе тек быстро, что никто не успел среагировать. Миг, и лезвие с хрустом вонзилось в грудь принцессы! И опять — быстрее, чем сорвался вздох, — тело девушки рассыпалось на ледяные осколки. А оружие вернулось в руку горца.

«Однако. Похоже, Яррен сделал бросок через тропу духов. Это что-то новенькое в арсенале боевых приемов вейриэнов», — отметил про себя Рамасха и выхватил собственный клинок, готовый драться за безумного горца.

— Он поднял руку на императрицу! Уничтожить негодяя! — приказал Алэр.

И, увы, стужеи не стали защищать чужака.

Хуже того, стражи короны Севера не дали и ее наследнику прийти на помощь тому, кого они сочли угрозой — окружившая кронпринца и его свиту магическая стена не пропустила их отряд наружу, из щита став тюрьмой, и на приказ Рамасхи не среагировала, не расступилась. Магия венца отказалась подчиняться!

Но и Алэр, по всей видимости, не мог управлять ни стужеями, ни собственной магией. Он предпочел спрятаться за спинами императорской стражи, и ни единого заклинания, ни единого сполоха зримой речи не сорвалось с его рук. И боевую форму он не принял!

Зато ласхи из императорской охраны разгулялись с размахом.

Рамасха в отчаянье пытался пробить преграду, но его мягко откидывало в центр круга, а энергия ударов впитывалась стужеями, лишь укрепляя и утолщая их стену.

Принц мог лишь бессильно наблюдать, как император и его прихвостни окружают и атакуют Яррена. А тот, вместо того, чтобы бежать своими тайными тропами, даже не пытался сопротивляться, словно и силы внезапно оставили его, и духи Белогорья.

Его скрутили, и император лично, с мстительным удовольствием сломал парню ноги, когда стражники бросили пленника перед ним на колени и держали за руки во время экзекуции. И этот страшный хруст стальными ножами врезался в сердце Рамасхи. Он закрыл глаза и простонал мысленно: «Почему, почему ты дал себя схватить, Яррен?»

— Ну, и где твоя сила, ничтожный ученик моего ничтожного сына? Кому ты бросаешь вызов, червяк? Императору? —Алэр склонился над поверженным и вздернул его голову за спутанные волосы.

— Мошеннику в поддельной короне! — прохрипел пленник. — Ты пытался выдать созданную магией снежить за принцессу Гардарунта.

— Вы согласились на ритуал с представительницей невесты.

— Белые горы отказываются признавать законным брачный ритуал с мертвечиной, да еще и ритуал, проведенный без свидетелей со стороны невесты. Даже если тебе как-то удалось обмануть синее пламя, нас не обмануть.

— Меня не интересует мнение кучки камней, возомнивших себя центром вселенной. Я немедленно консуммирую брак. В твоем присутствии. И ты, паршивец, засвидетельствуешь и признаешь брак свершившимся. Ты, второй горец и фрейлины ее императорского величества Виолетты. Тащите его за мной.

Он выпустил волосы парня и пнул его в лицо. Яррен дернулся в сторону с такой внезапной силой, что ласхи, державшие его за руки, упали, выпустив жертву. Полукровка повалился на императора, не успевшего отпрыгнуть, повис, вцепившись одной рукой за его одежду. Во второй руке мелькнул кинжал Рагара, с легкостью располосовал защищенный магией ритуальный брачный балахон, и пленник, отбросив кинжал, впечатал свою ладонь в голую грудь Алэра.

Полыхнул ослепительный белый свет.

Раздался истошный визг, в котором подданные с трудом различили голос императора.

С еще большим ужасом