Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

Му Лянь ошеломленно посмотрел на меня. Когда повисла тишина, Сун Хуайэнь поднял меч к небу и громко сказал:

– Мы поклялись Юйчжан-вану следовать за ним до самой смерти и быть верными императору! Да здравствует император!

– Да здравствует император!

Кавалеристы, Пан Гуй и остальные в тот же миг опустились на колени. До этого неуверенные офицеры и солдаты из хуэйчжоуского гарнизона решительно преклонили колени, вознося в небо:

– Да здравствует император!

Му Лянь развернул коня и спешился. Молча опустив голову, он упал на колени и крикнул:

– Да здравствует император!

Время не ждало… Как только У Цянь узнает, что произошло в путевой резиденции, мы окажемся в ловушке. Сун Хуайэнь, Му Лянь и Пан Гуй обсудили план подавления мятежа и разделили своих людей.

Му Лянь возглавил гарнизон и, воспользовавшись сменой караула на стене города, совершил ночной налет на стражу на северных воротах. Разделив войска, он отправил людей захватить слабо защищенные восточные и западные ворота. Пан Гуй выслал несколько подчиненных из теневых последователей за город. Они выехали под покровом ночи через северные ворота с моим тайным донесением для Сяо Ци, отправившись на север, в Ниншо. Сун Хуайэнь взял лучших кавалеристов и, воспользовавшись суматохой, ворвался в резиденцию цыши. Взяв У Цяня в заложники, он затем присоединился к Му Ляню, отправился в гарнизон к югу от городской стены и приказал оборонять город, воспользовавшись верительной биркой военачальника [143]. В то же время Пан Гуй проник в значимые для военных места Хуэйчжоу – продовольственные и казенные казармы. Он совершил поджог и распространил новость о том, что войска Юйчжан-вана штурмуют город, тем самым поколебав боевой дух войск Хуэйчжоу.

Небо начало светлеть. Прошла пятая ночная стража [144], горожане постепенно просыпались. Это был наш последний шанс – мы либо нанесем решительный удар, либо потерпим полное поражение.

Сун, Му и Пан приказали своим людям готовиться к решительной битве – экипироваться и седлать коней. Сун Хуайэнь остановил лошадь, натянув поводья, посмотрел на меня и смиренно склонил голову.

Я пристально смотрела на его молодое решительное лицо и поклонилась им троим:

– Ван Сюань будет ждать вашего скорейшего возвращения!

Более двухсот солдат остались на страже путевой резиденции. Я отвела Юйсю и остальных служанок позаботиться о раненых в ночном бою солдатах. Сама резиденция практически не пострадала – стража встретила врага во всеоружии. Все ожидали сигнала из центра города. Я вернулась в свои покои, чтобы быстро привести себя в порядок.

Когда прогорели две-три палочки благовоний [145], ко мне прибежал солдат и доложил, что в центре начался пожар. Я поспешно взобралась на самый высокий балкон в резиденции и оперлась на перила, чтобы с высоты взглянуть на город.

Небо над Хуэйчжоу затянули густые облака; сквозь утренний туман и дым костров, поднимающийся по всему городу, с огромным трудом пробивались солнечные лучи. За облаками сгущались тяжелые тучи – вероятно, сегодня будет сильный дождь. С высоты я наблюдала ужас войны – повсюду бегали и кричали люди… Едва разомкнув глаза ото сна, они увидели перед собой то же, что и я. Весь Хуэйчжоу погрузился в непроглядный хаос.

Как вдруг со стороны северных ворот раздался рокот сигнального рога – я ждала этот сигнал – в рог затрубил Му Лянь. Это означало, что он захватил контроль над северными воротами. Густые облака пугающе низко застыли в небе – в городе было темно как ночью. Северные ворота были захвачены, и теневой последователь покинул город. Глядя на север, я закрыла глаза и мысленно вознесла мольбу к Небесам: Сяо Ци, поспеши…

Согласно плану Пан Гуя, город должны были покинуть более сотни кавалеристов, чтобы зажечь сигнальные огни. Также они привязали горящие ветки к хвостам своих лошадей и поскакали вокруг города, на расстоянии ли от него, поднимая в воздух пыль, песок и дым. Солдаты хуэйчжоуского гарнизона трепетали перед влиянием Юйчжан-вана – им уже сообщили, что Юйчжан-ван в городе, и они не могли проверить, правда это или ложь. План Пан Гуя сработал – не прошло и половины большого часа, как с восточных и западных ворот раздался рокот сигнальных рогов. Солдаты сдались Му Ляню без боя.

Хаос в городе нарастал, небо от костров войны затянуло алым, а густой дым напоминал гигантского танцующего змея. В Хуэйчжоу началась смута. Цзяньнин-ван должен был видеть все это с того берега реки. Поверит ли он, что это Сяо Ци штурмует город? Удастся ли обмануть этого старого лиса? Что делать, если он все же решит перебраться через реку? Ладони мои вспотели – я снова оказалась на грани между жизнью и смертью. Глядя на полыхающий город, я понимала, что решающей битвы не миновать. Меня трясло от захлестнувшего сердце ужаса.

Вдруг я услышала, как за моей спиной кто-то всхлипнул. Я обернулась и увидела бледную Юйсю – она утирала слезы.

– Чего ты боишься? – Я оглядела вооруженную мечами и облаченную в доспехи стражу. – Нас окружают только храбрые воины, готовые пожертвовать своими жизнями. Для нас большая честь переживать эту войну вместе с ними.

От моих слов лица воинов изменились в изумлении. Юйсю упала на колени и сказала:

– Рабыня признает свою неправоту.

Этой крошке было всего пятнадцать лет, но она уже такая смелая. Лицо мое немного смягчилось, и я протянула руку, чтобы помочь ей подняться.

– Солдаты сражаются, не щадя жизни, им бы не хотелось видеть, как кто-то проливает слезы.

Но глаза Юйсю снова увлажнились. Она сказала дрожащим голосом:

– Рабыня не боится. Рабыня лишь переживает, что генералу Суну и остальным угрожает опасность…

В больших и ярких глазах девушки таились беспокойство и страх. Сердце мое сжалось от тревоги, и я поняла: если бы сегодня на моих глазах сражался Сяо Ци, я, возможно, не смогла бы оставаться такой спокойной.

Внезапно я словно увидела его глаза прямо перед собой – такие спокойные, но строгие… Сердце мое точно наполнилось необъяснимой силой, и разум прояснился. Я посмотрела прямо на Юйсу и решительно сказала:

– Все они – очень храбрые воины. Они обязательно благополучно вернутся…

Но не успела я договорить, как за городской стеной, с юга раздался оглушающий своей мощностью грохот. Он взлетал ввысь, пронзая утреннее небо, сотрясал землю, будто в унисон забили десятки тысяч боевых барабанов. Вероятно, Сун Хуайэнь захватил гарнизонный лагерь. Как и было заранее обговорено, он приказал своим солдатам бить в барабаны и трубить в горны, чтобы продемонстрировать свою силу Цзяньнин-вану.