Гейм-чейнджер - Рейчел Рид

      Так что Кип промолчал. Посмотрел телевизор, потом тихо лёг в постель рядом со спящим Скоттом. И лежал в темноте часами, уставившись в потолок, погружённый в тревожные мысли.

***

      Скотт аккуратно обматывал крюк своей клюшки чёрной хоккейной лентой, используя метод, который отточил ещё в юности. До игры в Бостоне оставалось два часа. 

      — Эй, — Картер проверял большим пальцем остроту лезвий своих коньков, — слышал, что твой «бойфренд» там болтает? 

      Скотт чуть не выронил клюшку.

      — Что? 

      — Розанов. Опять трепался. 

      — А.

      Скотт расслабился, почувствовав себя идиотом. 

      — Сказал, что ему будет «жаль» отобрать у тебя первую победу в Кубке Стэнли. 

      Скотт закатил глаза.

      — Ну ладно. 

      — Сказал, что, так и быть, по доброте душевной отдаст тебе один из своих перстней. 

      — Благотворитель хренов. 

      — Не знаю, как ты, — добавил Картер, — но я с нетерпением жду, когда мы заткнём ему пасть. 

      Скотт оторвал ленту зубами.

      — Черт, да. 

      Помимо желания утереть нос Розанову, второй раунд был важен для Скотта ещё и потому, что в прошлом году «Адмиралы» вылетели именно на этом этапе. Пробиться в третий раунд было для него делом принципа. 

      В раздевалку зашел Хафф, жуя яблоко. Он плюхнулся на скамейку и достал телефон.

      — Кто хочет посмотреть милую фотку моих детей? 

      — А у нас есть выбор? — бросил Картер.

      — Не-а! Смотрите! — Хафф передал телефон Картеру, тот мельком взглянул и отдал Скотту. 

      — Класс, — сказал Скотт, разглядывая улыбающиеся лица сына и дочери Хаффа, перемазанные шоколадом. — Они так подросли!

      — Ага. Скучаю по ним, — вздохнул Хафф. — Чувствую, что ещё на сезон меня хватит, но потом надо серьёзно думать о ранчо, которое Лора всегда хотела. — Он усмехнулся. — Из Альберты девчонку забрать можно, а Альберту из девчонки... 

      — Ну, для начала добудем тебе ещё один перстень Кубка Стэнли, — сказал Скотт. — А потом будешь думать об уходе. 

      — Это который у тебя будет? — спросил Картер. — Четвертый? 

      Хафф махнул рукой.

      — Кто, чёрт возьми, их считает? 

      Картер хохотнул.

      — Пошёл ты, старик. 

      Скотт знал точно: Хафф выиграл уже четыре Кубка Стэнли в составе трех разных команд. Но ни одного в Нью-Йорке. Ровно на четыре больше, чем Картер или сам Скотт. 

Скотт сел и достал телефон. Открыл пару свежих фоток Кипа, которые сам же сделал. Хранить их на телефоне, наверно, было рискованно, но, он, блядь, нуждался хотя бы в частичке своего парня. 

      С минуту он смотрел на сексуальную улыбку Кипа, чувствуя, как по телу разливалось тепло, как и всегда при виде этой улыбки. Потом убрал телефон и продолжил притворяться, будто этой части его жизни не существовало.

Глава 22

      Кип рассчитывал, что Елена пойдёт с ним на ближайшие домашние игры, но, когда упомянул об этом, та написала в ответ: «Не смогу. Я не в городе.» 

      Кип: «Где ты?»

      Елена: «В Лос-Анджелесе.» 

      Кип нахмурился и отправил вопросительный знак. 

      Елена: «По работе. Объясню, когда вернусь.» 

      Да, не лучшие новости. Елена была буквально единственным человеком, которого он мог взять с собой, не объясняя, откуда у него два крутых билета на игру, все места на которую давно распроданы. 

      «Адмиралы» выиграли первый матч против Бостона. Бостон победил во втором. Следующим вечером в Нью-Йорке состоится третий. 

      Скотт должен был скоро вернуться домой. 

      Кип взял со стола журнал Sports Illustrated. С обложки на него смотрел Скотт. Сам он стеснялся этого фото, но, похоже, немного оттаял, когда увидел, как сильно то понравилось Кипу. 

      На обложке Скотт был по пояс обнажен, в хоккейных шортах, с клюшкой на плечах. Его прямой, холодный и вызывающий взгляд был устремлён в камеру, а драматичное освещение подчёркивало каждый мускул его торса и рук. Невероятно сексуально.

      Также на обложке большими белыми буквами было написано «ВОЗВРАЩЕНИЕ». Кип перечитывал статью несколько раз. В ней упоминалось, что Скотт не женат, и у него не осталось родственников. Всего пара предложений, почти вскользь, но у читателя складывалось впечатление, что Скотт, возможно, очень одинок. 

      Кип задумался: спрашивал ли интервьюер Скотта, встречается ли тот с кем-нибудь? Что бы Скотт ответил? Просто «нет»? Или покраснел бы, заёрзал и пробормотал «без комментариев»? А может, сказал бы, что состоит в счастливых отношениях, но предпочитает держать их в тайне? 

      От этих мыслей воображение Кипа перескочило к гипотетическому будущему, где Скотт публично объявляет о своей ориентации, и об их отношениях становится известно. Как бы тогда выглядели статьи о Скотте? Рассказ о его личной жизни наверняка занял бы больше пары строк. 

      Кип закрыл журнал. Зерно страха, которое в последнее время проросло у него в душе, дало всходы. 

      Жизнь Скотта могла быть разрушена из-за него. Или тот мог наконец собрать себя воедино и стать счастливым. Или... стать счастливым с кем-то другим. 

      Кип потёр лицо руками. Он ненавидел эти мысли.

      Скотт вошёл в дверь минут через сорок. Он устало улыбнулся Кипу, тот подошёл и поцеловал его. Борода Скотта заметно отросла. 

      — Я смотрел игру вчера. 

      — Хотел бы я её переиграть. 

      — Остальные выиграете, — уверенно заявил Кип. 

      — Ты завтра придёшь, да? 

      — Ага. Но один. Елена в Лос-Анджелесе. 

      — Ох. Жалко, — рассеянно сказал Скотт.