Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

Адам обнимает меня за плечи и целует в лоб.

— Пора, Соле! У него Мария, — добавляет тихо, и я киваю. Молча опускаю руки и отпускаю его, позволяя сесть в машину с худощавым незнакомцем, который только что запросто проверял оружие на наличие патронов.

Смотрю, как чёрный седан уезжает, пока меня не окликает Селеста.

— Ева, Адам не запретил тебе ехать, но я, как врач, не советую, — говорит женщина. — Это крайне опасно, милая. Ты можешь оказаться под психологической атакой похитителя.

— Я еду! Пожалуйста, там мой ребенок! Вы отвезете меня?

Она нехотя соглашается.

— Так и знала, что отговаривать бесполезно. Но мы поедем с Марио и охраной! Похоже, этот день мы все изопьём до дна!

Глава 19

Но я даже не догадывалась о масштабах происходящего, пока мы не подъехали к отдельно стоящему коттеджу, затаившемуся среди хвойного леса в северной части пригорода Бергамо.

Коттедж уже окружен людьми Санторо, и когда угольно-чёрный «Майбах» главы клана подъезжает к воротам, они раскрыты нараспашку, а по обе стороны кованного забора стоят люди с оружием, направленным друг на друга.

Мысли вихрем проносятся в голове, пока я наблюдаю молчаливый диалог людей из клана Фальконе с кланом Санторо.

Последних намного больше, в десятки раз, они не прячутся, они ждут команды, и напряженная тишина между противниками сгустилась до такой плотности, что, кажется, чиркни спичку и всё вокруг вспыхнет факелом.

Из коттеджа выходит Лоренцо. Я сижу в машине, смотрю на двор коттеджа сквозь затемненное стекло, но сразу же узнаю своего монстра в высокой и мощной фигуре, остановившейся на невысоком крыльце.

Я могла бы себе сказать, что он не изменился — всё те же резкие и жестокие черты лица, не сулящие миру ничего хорошего. Широкая шея, сбитые плечи, грубая щетина и твердые кулаки. Налитые злостью чёрные глаза. Но теперь ненавистное лицо Фальконе вдоль щеки рассекает глубокий шрам, перекосивший его. И я мгновенно догадываюсь, чья рука его оставила.

Проклятый Фальконе, как жаль, что тогда в родительском доме у меня не получилось тебя убить! Не дрогнув, повторила бы снова!

Из своей машины выходит Адам. Солдаты кланов остаются стоять, пока он проходит вперед и останавливается в воротах напротив Лоренцо, без слов давая врагу понять, кто перед ним.

Тот видит его и несколько мгновений удивленно хмурится, пока новый гнев не заставляет ощериться жесткий рот. Не знаю, почему Лоренцо решил, что Ангел похож на бледного крысеныша, но сейчас соперник ему не нравится, и я лучше других понимаю, почему. Он увидел синие, ледяные глаза Ангела, и понял: легко не будет.

Никому и никогда Фальконе не прощал вызова, теперь же Санторо загнали его в угол, и мое сердце кричит об опасности.

— Дон Марио, этому чудовищу нельзя верить! Для него не существует правил! Он змей, прячущий жало, неужели вы не видите?!

В дорогом автомобиле главы клана стоит мертвая тишина. Драка ещё не началась, а внимание всех уже предельно сосредоточено на мужчинах, стоящих друг напротив друга. Я не жду ответа, мне просто хочется уберечь Адама, но Дон Марио отвечает с сухой твердостью и не колеблясь, давая понять, что ничего не изменить:

— Селеста, оставайтесь с Евой в машине под бронированной защитой, что бы ни происходило! Я должен это видеть!

Он подает охране знак рукой и выходит из седана, как только ему открывают дверь. Седовласого Дона тут же окружают восемь солдат клана, а Селеста крепче меня обнимает.

— Не осуждай Марио, Ева, — просит женщина с горечью в голосе. — Фальконе убил его сына, а теперь может убить и внука. Он всё понимает, но отдал право вендетты Адаму и не может нарушить слово. Если бой будет нечестным, погибнут все люди Фальконе — не только здесь, но и в Неаполе. Присутствие тут самого влиятельного Дона Италии объяснит им это лучше всяких слов.

Я сжимаю пальцы на воротнике плаща, другой рукой нащупав ручку двери.

— Если бы Лоренцо это остановило.… Он никогда не щадил своих людей!

— Значит, — меняет тон на бесцветный Селеста, — сегодня его остановит смерть.

Адам раздевается. Снимает куртку, затем рубашку. Не сводя с Фальконе взгляда, бросает одежду на землю, оставшись стоять раздетым до пояса, в одних брюках — широкоплечий и стройный, хладнокровный Азраил, избравший оружием мести только силу рук и ненависть.

Он медленно входит во двор и останавливается, бросая врагу вызов, от которого невозможно отказаться — оружие людей Санторо поднято и предохранители сняты.

Лоренцо медлит. Осматривает периметр коттеджа, соизмеряя силы… и следует правилам вызова.

Нехотя сбрасывает одежду, спускается с крыльца и расправляет мощные плечи с круглыми мускулами. Сверкая чёрным взглядом, что-то говорит Ангелу, но из машины слов не разобрать. Однако и догадаться не сложно: он торгуется, и я молюсь, чтобы Мария была жива!

Он начинает угрожающе двигаться по кругу, то разжимая, то сжимая кулаки, и последнее подсказывает мне, что Фальконе нервничает.

Ангел тоже начинает движение. Оба мужчины обходят центр двора, медленно сближаясь, и тишина в этот момент над произвольной ареной боя стоит такая звенящая — что, кажется, тронь, и лопнет разорванной тетивой. Полоснет сердце болью и рассечет надвое. А воздух такой тяжелый, что я перестаю дышать…

Нет, Лоренцо всё же изменился. Он стал тяжелее и осторожнее. Вскинув кулаки перед собой, он склоняет голову то влево, то вправо, словно примеряясь, в какую сторону броситься. Рычит, делая ложные выпады, и мне хочется крикнуть Адаму: «Не верь! Только не дай себя обмануть!»

Он не даёт, вытаскивая Фальконе на центр круга и подпуская к себе. Гладкие, сильные мышцы играют под кожей, спина напряжена до предела… Я смотрю во все глаза, но всё равно пропускаю момент, когда начинается драка — таким стремительным оказывается Ангел.

Он резко бросается вперед, следует серия ударов, и лицо Лоренцо мгновенно окрашивается кровью. Ангел бьет жестоко — в подбородок, в голову. Снова в голову.

Фальконе отклоняется и отвечает резким ударом в бок. Кинувшись вперед, ударяет Ангела кулаком в плечо, и ему удается отбросить его назад.

Я вскрикиваю. Селесте меня не сдержать, и мы обе оказываемся вне машины. Она что-то настойчиво требует, но сама замолкает и смотрит на бой. Напрасно охрана подступает к нам — сейчас никто не может оторвать взгляда от драки. И никто не способен увести меня отсюда.