Тайна императора - Елена Золотарева

— Хорошо! Значит я выбираю вот это, — ткнула пальчиком на изображение первого попавшегося спутника-курорта Ману-ра, — но прежде мы все равно залетим на Фет. Хочу своими глазами увидеть его красоту!

— Будет сделано, моя королева! — Фарос невинно коснулся губами моей руки, но глаза засверкали серебром, намекая на нечто далекое от невинности.

— О! Меня повысили! — рассмеялась я.

— Ты всегда ею была. С самой первой секунды, как увидел тебя в коридоре космопорта.

— У-у-у, так сладко, что у меня оскомина! — пошутил Анвар, притягивая в свои объятья.

Вечером того же дня мы уже летели на Фет, знакомиться с достопримечательностями нашего спутника.

— Нравится?

Мы посадили шаттл на горе, а сами спустились в крошечную бухту, защищенную от ветров разноцветными скалами. Они привлекли внимание издалека, потому что были похожи на бутылочку с узорами из разноцветного песка, которые можно было привезти из Египта.

— Очень! Природа невероятная!

В подтверждение моих слов к берегу подплыла стайка оранжевых рыбок и дружно, будто по команде, выпрыгнула из воды.

Пока я любовалась небом, которое украшала тройная радуга, Анвар готовил место для пикника, а Фарос ставил электромагнитную защиту от местных любопытных обитателей, вроде крабов.

По спине пробежалось волнение, и я поняла, что позади меня кто-то стоит. Только обернулась, как Анвар легко подхватил меня на руки и закружил. Я смотрела в сияющие золотом глаза, бесконечное небо и смеялась, чувствуя себя самой счастливой на свете.

Анвар осторожно положил меня на большое покрывало, расстеленное на песке, навис сверху.

— Моя шера-йя, — чуть сбившееся дыхание коснулось губ, и я пропала.

Нежные пальцы гладили обнаженную кожу, нетронутую манурским солнцем, игриво стаскивали вниз тонкие бретели белоснежного сарафана.

Язык порхал по коже, оставляя после себя чуть влажную полосу и сонмы мурашек. А когда он коснулся соска, все мое тело сжалось, замерло, чтобы потом со сладким стоном расслабиться, отдавая себя этому мужчине.

Когда кусок белой ткани упал на песок, я уже дрожала, желая поскорее ощутить в себе сначала одного из своих мужей, а после, когда покажется мало, пригласить и второго. Который, кстати, сидел совсем близко и наблюдал за нашими ласками, сжимая и поглаживая возбужденный член.

Я облизала губы, не сводя глаз с Фароса, и ввела член Анвара в себя. Мы выдохнули в унисон, а после я уже ничего не видела и не слышала. Только ощущала сладострастные толчки. То жесткие, то мягкие, то быстрые, то дразняще-медленные.

Я сцепила ноги на мужской талии, плотнее прижимаясь к своему мужу. Мне хотелось ощущать его всем телом, хотелось вдыхать его пряный запах, покусывать, а потом зализывать его кожу, покрытую капельками терпкого пота. Дышать им, упиваться, стонать, вонзая короткие ногти в сильную спину.

— Я не убегу, малышка, — хмыкнул мне прямо в губы, намекая на то, с какой силой я вцепилась, — твой, — один жесткий толчок, заставил меня чуть ослабить хватку и выгнуться. В одно мгновение мои силы просто исчезли! — навечно, — еще один, и меня бросает со скалы.

На этот раз Анвар не дал мне пережить оргазм, не ждал, когда мои мышцы прекратят сокращаться, сжимая его. Он жестко, в невероятном темпе трахал меня, крепко держа за плечи, чтобы не смогла даже попытаться отползти. Да я бы и не смогла. Не было сил, и возрождающееся желание просило о продолжении.

Белые струи горячей спермы легли на живот жемчужными дорожками. Я рвано дышала, наблюдая за тем, как подрагивает крупный член, который только что возносил меня на небеса, и понимала, что хочу еще! Наверное, это сумасшествие, но я не чувствовала насыщения. Перед глазами зависла блестящая пелена, и я даже не заметила, как место первого мужа занял второй.

Теперь уже Фарос сидит между моих ног, подтягивает бедра друг к другу, сжимает пальцами колени и отводит их, прижимая к груди. Поглаживает икры, наблюдая за моей реакцией, и укладывает щиколотки себе на плечи.

Закусываю губу, когда головка его члена касается половых губ и начинает растирать влагу, нарочно цепляя клитор. С каждым выдохом из меня вырывается стон, и я нетерпеливо жду, когда же он прекратит эту сладкую пытку.

— Войди в меня! — умоляю хриплым голосом и погружаю средний палец в рот.

Фарос на секунду замирает, наслаждаясь видом того, как мой язычок посасывает палец, обводит его по кругу, лижет от основания до кончика фаланги, а после как будто срывается. Входит резко, глубоко, и, удерживая мои бедра сильными руками, имеет меня, не вынимая члена. Кончаю почти сразу, но Фарос, как и Анвар не дает времени прийти в себя. Он трахает меня еще жестче, будто с цепи сорвался. И как только я подкатываю глаза от третьего по счету прихода, изливается в меня, обжигая своим горячим семенем.

После мы долго нежимся. Лениво кормим друг друга сочной черешней, смотрим в морскую даль. Все понятно. Все хорошо. Мы в мире на троих, где не нужны слова. Есть мы, это небо и наша любовь. А больше ничего не надо.

Но так продолжается ровно до того момента, когда море начинает наступать, и нам пора собираться.

В животе до сих пор горячо. Кожу на животе и внутри бедер стянули следы страсти моих мужей, но меня это не беспокоит. В голове просыпается первая осознанная мысль за последние несколько часов, и она связана вовсе не с отдыхом. Меня накрывает озарение, как можно исцелить взрослого человека от синдрома Клаца, не прибегая к долгим томительным операциям по ловле нужных нитей с мутировавшим геном.

— Мне срочно нужно на Ману-р! — четко и громко выдаю я, замерев в дверях шаттла.

Мужчины замирают, пока мозг набрасывает варианты столь резкой перемены моего настроения. И как только я им озвучиваю причину, наш шаттл отрывается от земли.

Всю дорогу назад я нервно била пяткой о пол, боясь того, что идея выскользнет из головы, как бывает на утро после ночных озарений. Ты их не записываешь, потому что они кажутся настолько гениальными, что забыть их просто невозможно, а на утро в мыслях чистый лист.

Наговаривать не люблю, набирать текст в электронном виде тоже, потому что путаюсь в мыслях, но заботливые мужья все предусмотрели.

— Держи! Надеюсь страниц хватит? — Анвар подсунул небольшую тетрадку в кожаном переплете с нашими инициалами, а мне было страшно отвлечься даже на благодарность мужу. Кивнула, выхватила тетрадь и стала писать, писать, писать.

Как