Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова

так же не стану. Мне больше не нужна ни любовь ни сочувствие. Я просто хочу покоя. Но…ю я буду рада, если я могу помочь тебе хотя бы так. Считай мой многолетний труд материнским подарком. Первым и последним.

Хоть и говорила она спокойно и отчужденно, но некоторые эмоции, а так же нервозность все же прослеживались в ее облике. Она была готова. Что от нее вновь отвернутся.

– Я скажу неправду, если скажу, что обо мне плохо заботились или не любили. На самом деле, я купалась в родительской любви, потому нечасто вспоминала о вас, – чуть погодя произнесла я. – И теперь я поняла, что даже это, своего рода, было вашим подарком и способом защитить. Я многим обязана вам, начиная от жизни, которую вы подарили вопреки всем несчастьям, которые пережили и, заканчивая тем, что я росла в любви и заботе. Вы уже сделали мне огромный подарок. У меня нет к вам никакой обиды или осуждений. Я буду счастлива, – пообещала я. – И вы… вы тоже будьте. Я постараюсь, чтобы ваши труды не прошли даром и справедливость, пусть и поздно, но восторжествовала.

– Мы обещаем¸– подхватил мою идею Дион, пока Франческа смотрела на нас несколько изумленно и растерянно, как на незнакомцев.

– Спасибо вам. Спасибо за то, что оставались сильной и боролись до самого конца, – Искренне поблагодарила я ее, не заметив, как по моему лицу скатилась одинокая слеза. Женщина затаила дыхание. Ее черные глаза заблестели от подступивших слез, но она предпочла отвернуться.

– Полно уже. Вам пора возвращаться… – проронила она торопливо, а после поднялась с места. – Провожать не стану.

Однако остановилась чуть погодя и, помедлив, немного робко произнесла:

– Когда все закончится… я была бы не против выпить чашку чая. Просто, как старые знакомые.

– Да, я тоже была бы рада, – согласилась я на ее неловкое проявление симпатии.

После она молча кивнула и ушла, более не оборачиваясь.

Глава 13

Глава 13

Несколько недель спустя

– Примите наши искренние поздравления, ГРАФ Краун, – выделяя титул, в который раз поздравляли Диона, который был вежлив и скромен, чем не позволял злопыхателям особо явно злорадствовать над наконец-то обретенном титулом.

На счастье последние недели прошли без эксцессов, что позволило Диону вполне благополучно вступить в наследство, по причине чего и был созван званный ужин для избранных.

Старались по скромному, но как-то так вышло, что число избранных перевалило за двадцать человек, не считая ближайших родственников.

В это число пришлось включить так же и род Баскал, которые были прилежными и тихими, что не придраться. Включая Лурию. Впрочем, учитывая, что та, вместо того, чтобы появиться в сопровождении родителей, заявилась в компании представителей духовенства, все вставало на свои места и вопросы отпадали сами собой.

Даже сейчас, несмотря на очевидное расположение к девушке, которая, уже не таясь, демонстрировала парную метку в довольно откровенном декольте. это неминуемо породило пересуды среди гостей, но того следовало ждать в любом случае. После того скандала в чайной, уже вся столица гремела известием о том, что у младшего Крауна есть суженая в лице Лурии Баскал.

Сейчас же, когда верховный жрец осчастливил нас своим присутствием, самолично подводя для поздравлений Лурию, ситуация казалась весьма комичной и абсурдной: с одной стороны законная жена, с другой высший священник, лично доставивший суженую. А посередине Дион, как некий аналог эстафетной палочки, которую, надо полагать, мне почти открыто намекали передать.

Все замерли в ожидании очередной интересной сплетни, наблюдая за нашей компанией, предполагая, как себя поведет Дион: будет придерживаться приличий или займет одну из сторон. Разумеется, склоняясь к Суженой. Тем более теперь, как не кто иной, как сам высший чин, всеми почитаемый в столице и за ее пределами, выступил посредником и покровителем Лурии.

– Благодарю за поздравления, Ваше Преосвященство, – вежливо кивнул Дион. Я так же благодарно улыбнулась, стоя в паре с Дионом, на близком расстоянии. Касаться я мужа не могла, потому оставалось лишь создавать видимость близости.

– Для нас честь приветствовать сегодня вас на нашем скромном приеме, – вставила я свои пять копеек, нацепив мою фирменную профессиональную улыбку юриста, оценивая реакцию оппонента.

Признаться, я представляла себе его иначе. Знаете эти каноничные антагонисты в любовных романах? Весь такой неприятный, скользкий и худощавый тип. Или, напротив, излишне толстый и омерзительный… Был еще вариант с обманчиво добродетельным и приторным, точно патока.

Верховный жрец передо мной представлял собой обычного мужчину средних лет немного за пятьдесят. Внешность его была ни красивой, ни отталкивающей, фигура ни худой, ни толстой. И весь он был каким-то… средним и невыразительным. Он был до странного… обычным, что для мира романа, в котором я возродилось, было редкостью для хоть сколько-нибудь выдающейся роли. Передо мной же стоял обыкновенный… статист?

Взглянешь один раз, заметишь, что место кем-то занято, и на том его роль заканчивается. А через секунду уже не вспомнишь ни внешности, ни отличительных черт этого персонажа.

Примерно подобные ассоциации у меня возникли. Не было ни коварного или алчного блеска в спокойный, как глубокие воды океана светлых глазах, обращенных на меня. Только вежливый интерес и толика возвышенной снисходительности, какая прослеживается почти у каждого представителя духовенства.

Спроси меня кто прежде, ни за чтобы не сказала, что этот человек может подозреваться в чем-то предосудительном или иметь какие-то коварные замыслы.

Впрочем… в моей практике чего я только ни повидала, потому обманываться себе строго отсоветовала.

– Графиня, – удостоил он и меня приветствием. – Вас так же сердечно поздравляю. – Я наслышан о вас.

– Ох, неужели? – кокетливо хохотнула я, притворившись смущенной. – надеюсь, только хорошее, – скосила я лукавый взгляд на Лурию, которая держалась на удивление хорошо. Даже Диона глазами не пожирала, как привыкла это делать. Видать, хозяин за выделенное время перемирия хорошенько постарался с дрессировкой.

Мой намек был очень красиво проигнорирован:

– Разумеется. Вас описывали как добродетельную, милосердную и мудрую женщину с глубокой верой и почтением к традициям и религии.

– Вы преувеличиваете, – махнула я рукой, завуалировав недоумение от того, действительно ли речь шла обо мне. Добродетельная и религиозная… про меня так можно сказать только в приступе бешеного великодушия.

– Разумеется. Как иначе можно описать женщину, которая согласна