Редактируя любовь - Тара Киз

– Нет, все в порядке, – шиплю я. – Ты обо мне явно не очень высокого мнения. Тогда, пожалуйста, перестань меня осуждать. Честно говоря, если бы ты наконец сделала это с Лорном, ты наверняка не была бы в такой чертовски хреновой форме!

И тут же пугаюсь самой себя. Я слишком далеко зашла… и понимаю это не только из-за слез у нее на глазах.

На меня слишком много всего навалилось – моя вина, возведенная Адрианом стена, ее обвинения. Но все это не оправдывает того, что я только что выдала.

– Ах, Клио, извини, я была неправа. Кажется, он действительно тебе подходит. С тех пор как у вас все началось, в тебе вдруг проснулась чувствительность. – Мелли шмыгает носом. – Спасибо за практический совет. К сожалению, не смогу ему последовать, потому что мы с Лорном никогда больше не «сделаем это», и, наверное, я навсегда останусь «в такой чертовски хреновой форме». А теперь уходи!

У меня сжимается в горле. «Никогда больше?» – проносится у меня в голове, и я пытаюсь осознать эти слова. И при этом плачу – я в ужасе от себя и оттого, что сейчас что-то безвозвратно разрушилось. Разбилось вдребезги, потому что я не смогла контролировать эмоции.

– Мелли…

– Уходи!

Я выскакиваю из кухни, иду по коридору к двери и выхожу на подъездную дорожку. В машине я опускаю голову на руль и рыдаю.

Глава 36

Чтение разнообразно: никто не увидит в истории то же, что видишь ты

– Хорошо, так и поступим. Обдумай все без спешки. До связи!

Когда я бросаю трубку на телефон, Шеннон вздрагивает.

– Извини. Это был трудный разговор.

– Я поняла.

После двух изданных у нас книг у Норы Конвей случился писательский кризис. Как она объясняет, ей больше не кажется правильным желание думать лишь о том, чтобы не отставать от конкурентов и зарабатывать. От ее последней идеи я была вынуждена отказаться, но сейчас она непременно хочет ее реализовать, что не даст ей возможности работать в другом проекте, который мы с ней уже обсудили. Хоть я и не писатель, мне нелегко представить ситуацию, когда история рвется быть описанной, а вы заставляете себя сдерживаться. Книги не хотят, чтобы их писали «когда-нибудь», но, несмотря на это, творческим процессам нужна свобода.

Шеннон мне ободряюще улыбается:

– Твои навыки заботливой тетушки все с удовольствием используют, но сегодня у тебя, похоже, слишком много своих забот. Не забивай себе голову. Нора так любит работать с тобой, что вряд ли с нами расстанется. Помнишь, как она хотела расторгнуть свой первый контракт, потому что ты якобы внесла в рукопись слишком много поправок и комментариев?

Я слабо улыбаюсь, однако это все-таки улыбка – первая после прошлой пятницы.

– Такое не забудешь.

– Она тогда написала, что благодарит тебя за усилия, но ее книга и так хороша, какой бы она ни была. Что было близко к истине – однако далеко от правильной работы над книгой. – Шеннон выдвигает один из ящиков стола и бросает мне шоколадную конфету. – Если тебе тоже понадобится заботливая тетушка, просто скажи, ладно?

– Спасибо.

Такой соблазн ей все рассказать! Но я не хочу обременять ее историей «Как коллега влипла по полной программе». Более того, Шеннон тогда стала бы уже третьим посвященным в наш роман лицом в издательстве. Похоже, мне передались панические настроения Адриана.

– Думаю, для начала мне лучше немного подышать свежим воздухом. Скоро вернусь.

Я беру с собой мобильник, хотя там по-прежнему нет сообщений ни от Мелли, ни от Адриана. Неужели оба думают, что я должна написать первой? Может, я действительно должна?

Позади одни из самых грустных выходных в моей жизни, и постепенно молчание моих друзей становится невыносимым.

У меня никогда не бывало, что я не в состоянии объясниться, так в чем же сейчас дело? Почему я не решаюсь извиниться перед Мелли? И по какой причине я не пишу Адриану, что мы плохо расстались?

Направляясь к выходу, я останавливаюсь и снова возвращаюсь, чтобы заглянуть к Лорну. На экране у него открыто более десяти начатых писем, но когда он видит мое лицо, он обо всем забывает. И тут же подходит и обнимает меня.

– Мелли меня возненавидела, – произношу я срывающимся голосом. – Из-за Брина я не проводила ее на операцию.

– Она тебя вовсе не возненавидела – поверь мне, я знаю признаки.

Лорн возвращается к своему столу и достает для меня шоколадный батончик.

– Почему здесь все кормят меня конфетами, когда мне грустно?

Батончик я, конечно, все равно взяла.

– Тебя она тоже не ненавидит. Кстати… Она на что-то намекнула. Между вами что-то было, о чем я не знаю?

Лорн слегка прищуривается:

– Если она тебе не рассказала, думаю, ничего.

Я начинаю серьезно сомневаться в своих способностях. Как я могла этого не заметить? Два моих близких человека по каким-то причинам оказались намного ближе друг к другу, чем я предполагала, а я постоянно отпускала глупые комментарии.

Лорн берет меня за руку:

– Пожалуйста, не обижайся, но если бы ты смотрела на окружающих тебя людей хотя бы вполовину так внимательно, как на рукописи, то это избавило бы тебя от многих неприятностей, Клио.

Это больно слышать, но он прав.

Я вздыхаю:

– А еще Мелли сказала, что я бесчувственная.

– Она сама тем более, – бормочет он.

Наверное, сейчас подходящий момент продемонстрировать, что у меня повысилась чувствительность, и не развивать эту тему.

– То, что было между вами… можно как-нибудь поправить?

Нет, видно, мне не удастся успокоиться.

Лорн пожимает плечами:

– Боюсь, уже нет. Но у вас это возможно. С моей точки зрения, вы лучший образец близких подруг.

– Спасибо.

Я еще раз его обнимаю и выхожу на улицу.

Моя спонтанная прогулка не должна быть слишком долгой. Быстрым шагом я обхожу квартал, чтобы прояснить мысли. Это не особенно помогает, но, вернувшись в офис, я принимаю решение, по крайней мере в отношении Мелли.

Только я села и начала печатать, как в нашей переписке появляется сообщение от нее:

Сегодня я работаю дома, может, зайдешь поговорить во время перерыва?