Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

тогда, когда Альбина уже надела платье и сидела у зеркала, позволяя ловким рукам Лины наносить на нее макияж. Бегло осмотрев дочь с ног до головы, женщина, сама облачённая в дорогое светло-синее платье, довольно кивнула.

Повинуясь тихой просьбе девушки, Лина, не проронив ни слова, собрала свои кисти и вышла, оставив мать и дочь наедине. Дверь закрылась с мягким щелчком, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь далёким гулом суеты из гостиной внизу — смехом подружек, звоном бокалов и обрывками музыки - и звуками с улицы.

— Мам, что-то произошло? — спросила Альбина, откидывая назад длинные волосы, которые Лина ещё не успела уложить. Она взяла чашку кофе, принесённую женщиной, и сделала глоток, чувствуя как бодрит горьковатый вкус. Её голос оставался спокойным, но в глазах мелькнула настороженность.

Анна явно чувствовала себя неуютно в этой роскошной обстановке. Она бросила быстрый взгляд в окно, где за стеклом виднелись сосны и белые арки, усыпанные розами, затем перевела взгляд на столик, где лежала раскрытая бархатная коробочка с роскошным колье и серьгами из жемчуга, окружённых мелкими бриллиантами. Украшения переливались в свете, словно обещая своей владелице стать центром внимания, но Альбина даже не смотрела на них.

— Я… — Анна села в мягкое кресло напротив, её движения были скованными, как будто она репетировала этот разговор, но всё равно не знала, как начать. Она снова посмотрела на украшения, затем на дочь. — Я хочу сказать тебе спасибо, — вдруг призналась она, и её голос дрогнул, выдавая искренность, редкую для их разговоров.

Альбина невольно вздрогнула, не ожидая услышать подобное от матери. Чашка замерла в её руке, и она прищурилась, словно пытаясь разглядеть подвох.

— Неожиданно, — не удержалась она от лёгкого сарказма. — Но приятно.

Анна теребила край платья.

— Аль… Я знаю… последние месяцы дались тебе нелегко, — начала она, глядя куда-то в пол, словно боялась встретиться с глазами дочери. — Но ты… Ты хорошая дочь и хорошая сестра. И я люблю тебя не меньше Эльвиры… Хоть часто и требую от тебя больше…

— Мама, — Альбина чуть прикрыла глаза, её голос стал тише, но в нём чувствовалась усталость. Она поставила чашку на столик, рядом с коробочкой с колье, и скрестила руки. — К чему сейчас этот разговор? Что ты хочешь мне сказать?

Анна тяжело вздохнула.

— Что благодарна тебе за то, что ты поняла сестру. Поняла, что она… Полюбила Артура… Что её любовь — настоящая.

Альбина невольно покачала головой, сдерживая горькую улыбку. Она отвернулась к зеркалу, глядя на своё отражение — бледное лицо, подчёркнутое лёгким макияжем, и платье, которое, несмотря на свою элегантность, ей не подходило совсем. Не ее цвет, не ее модель.

— Ты пришла мне это сказать? — Альбина повернулась к Анне, её голос балансировал между смехом и раздражением. — Предложишь мне сейчас обратить внимание на дружков Артура, которых вы все мне так старательно сватаете? Спасибо, мам, мне хватило.

— Нет… — Анна отчаянно закрутила головой, её глаза расширились, как будто слова дочери ударили её. — Совсем нет. Эльвира совсем башкой не думает, когда что-то говорит. Она не по злобе это делает, Аля, совсем не по злобе. Она вину чувствует и хочет, чтобы ты тоже счастливой была, понимаешь?

— И для этого мне нужен другой член, я так понимаю? — Альбина не сдержалась - слова, долго сидевшие занозой в сердце, вдруг вырвались наружу. — Один забрала, другой выдала, так, мам?

Анна замерла, её лицо побледнело, а пальцы, теребившие платье, остановились. В комнате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь далёким смехом подружек Эльвиры, доносящимся снизу.

- Конечно, нет, - ответила Анна, и вопреки своей привычке ругаться, на этот раз раздражение подавила. - Я стараюсь тебе объяснить.... Аля, для Эльвиры важно, чтобы ты тоже была счастлива, разделила этот день с ней. Чтобы улыбалась и ….

- И что еще, мам? Что мне с ней еще разделить? Я с ней разделила все, что могла: детство, заботу, свою жизнь. Что я еще должна с ней разделить? А если я этого не очень хочу? Если мне вообще не хочется быть здесь?

- В тебе говорит зависть к сестре, Аля! Да, она ярче, сильнее, увереннее, и ты завидуешь! Но я-то мать, я вижу....

- Мать? - вскочила Альбина, - чья мать? Моя? Или ее? Зависть, мама? Я ей завидую?

- Аля, - примиряюще подняла руки Анна, - прости меня, я не умею подбирать слова. Никогда не умела. Артур выбрал Эльвиру сразу, как увидел... это судьба. Я вижу, что ты для нас делаешь, я благодарна тебе. И я очень хочу, чтобы ты тоже нашла счастье. Возможно оно уже около тебя, а ты этого не замечаешь? Ты другая, ты не Эльвира, и никогда ею не станешь. Нет в тебе ее яркости. Но будет.... или есть человек, который заметит и тебя....

Альбина замерла, прикрыв рот рукой и недоверчиво глядя на Анну.

- Есть? Ты сейчас о чем вообще?

Анна неожиданно покраснела, что никогда за ней не водилось. Вообще никогда.

- Ну…. Знаешь…. Я могу ошибаться, Аль…. Но я все-таки твоя мама…. Хоть и не совсем понимаю….

- Говори прямо, мама, - устало отозвалась Альбина.

- Мне показалось…. что…. отец Артура…. Он…. Он выделяет тебя.

- Прости?

- Ну… этот подарок на день рождения…. И эти украшения сейчас…. – она кивнула на коробочку, сверкавшую всеми цветами радуги. – Даже колье Эли скромнее…. Не такое красивое…. И он тепло говорит о тебе и вчера….

- Что вчера?

- Ну знаешь, он с нами почти не разговаривает, очень высокомерный. Но вчера спросил…. Где ты? Почему не приехала с вечера…. Мне показалось, расстроился, что тебя нет. Больше ни слова не сказал. Мы ему не нравимся, не его круг, но ты… другое дело… может он просто жалеет… но….

- Ярослав никого не жалеет, - вдруг вырвалось глухо у Альбины.

- Ну тогда, дочка…. Это твой шанс…. Отличный шанс, куда лучше, чем у Эльвиры…. Значительно лучше. Аля, Ярослав Геннадьевич состоявшийся мужчина без глупостей, без драм.

- Мам, ты в своем уме сейчас? Или шампанским успела накачаться?

Анна гневно вскинула голову.

- Не будь дурой, Аля! Элька тоже это заметила.

- Охренеть, чудесно! – психанула Альбина. – Она, наверное, в восторге!

- Ну… она считает, что тебе сильно повезло. И я тоже! – с