Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

- мавр сделал свое дело, мавр может уходить, я удаляюсь. Повеселись от души и за меня. Телефон мой знаешь, надеюсь завтра выпить с тобой кофе и поболтать… Может… - она ехидно улыбнулась, - новость какую скажешь….

С этими словами, не привлекая лишнего внимания, она ушла, оставляя Альбину и Ярослава одних под прицелом десятков глаз.

- Ты все-таки своего добился, да? – сквозь зубы спросила она, ловя глаза Артура – напряженные и не понимающие, растерянные, словно до него только сейчас начал доходить весь расклад на шахматной доске.

— Заметь, я веду себя паинькой, — сказал он, его дыхание, с лёгким ментоловым шлейфом, коснулось её щеки, заставив её кожу покрыться мурашками. — Но хочу, чтобы ты ощутила, что я могу дать тебе, Альбина. Увы, по-другому ты не поймёшь. Не хочешь слышать — почувствуй. — Его рука легла на спинку её стула, его пальцы случайно — или не случайно — коснулись её обнажённого плеча, и это прикосновение, лёгкое, как перо, но намеренное, не осталось незамеченным окружающими. — Посмотри на их глаза. Тебе завидуют, Альбина. По-настоящему завидуют. Из обычной пешки ты стала ладьей в их глазах. Твоя мать больше не посмеет управлять тобой, видишь, сидит молча…

- И тихо радуется выгодной продаже дочери, на которую ставку не делала, - холодно отозвалась девушка.

Ярослав коротко усмехнулся.

— Ну, теперь она явно понимает свою ошибку, — сказал он, подвигая стул ближе, так что его колено коснулось её бедра через тонкую ткань платья. – А глаза твоей сестры тебя не радуют? Она явно не ожидала, что станет лишь частью твоего вечера…. Хорошая месть….

- Нет, - дернула головой девушка, повернув голову к нему. – Не хорошая. Знаешь, что сейчас происходит, Яр? Все обсуждают, что ты дал отставку одной любовнице, сменив ее на другую.

Он отпил из бокала шампанское.

- Еще только начало вечера, малышка, - наклонился к ней. – Подожди до конца. Скоро начнем дарить свои подарки этой парочке….- он увидел, что к ним идет ведущий вечера и помрачнел, - вот и мой черед. Что ж, Аля, порадую детей щедростью. Глаза твоей сестрички, что два фонарика – мечтает услышать, что ей преподнесут. Не буду разочаровывать….

Он молча встал с места и взял в руки микрофон.

По спине Альбины прошел холодок, после родителей Артура и ее матери будет ее черед поздравлять пару.

Ярослав шагнул к центру зала, его тёмный костюм подчёркивал широкие плечи, а лёгкая небрежность — расстёгнутая пуговица рубашки, ослабленный галстук — делала его обманчиво доступным. Зал затих, все взгляды обратились к нему, но Альбина чувствовала, что его внимание, даже сейчас, приковано к ней. Он начал говорить, его голос, усиленный микрофоном, заполнил пространство — уверенный, глубокий, с той насмешливой ноткой, которая заставляла всех слушать. Стандартные слова, стандартные фразы. Подарок – дом за городом – от которого Эльвира тихонько взвизгнула от радости, и впервые позволила себе вольность обнять Ярослава за шею. Артур молча пожал руку отцу, стараясь не встречаться с ним глазами.

Ярослав вернулся к столу, его шаги были неспешными, но уверенными. Он сел рядом, его колено снова коснулось её бедра.

- Ну вот, все довольны и счастливы, - проворчал он. – Папочка мзду заплатил. Скоро придет черед мамочкиного подарка, тоже оплаченного папочкой. Удиви меня, Альбина, что ты подаришь новобрачным?

- Мой подарок, - едва заметно улыбнулась она, - с твоим не сравнится.

- С моим вообще мало что сравнится, малышка, - ответил он, снова отпивая из бокала. – Но что-то мне подсказывает, наверное, опыт, что оригинальности твоему подарку не занимать. Твоя монета меня покорила. Позже покажу тебе всю коллекцию, надеюсь понравится.

Объявили первый вальс жениха и невесты, и Артур уверенно повел жену в центр зала.

- Кто вас учил танцевать? – тихо спросил Ярослав, глядя на пару.

- Папа, - Альбина тоже не отрывала взгляда от сестры и ее уже мужа. – Когда был жив он любил показывать нам основные движения вальса.

- Да, - на этот раз голос мужчины был спокоен и сдержан, - чувствуется старая школа. Сейчас к танцу призовут и нас.

- Разве ты не с матерью Артура должен танцевать? – ехидно спросила она.

- Аля, пожалей нас обоих. Танец закончится кровью. Причем моей. Манипулировать сыном она больше не может, поэтому оторвется на мне.

Ведущий, сияющий в своём блестящем пиджаке, поднял микрофон, его голос разнёсся по залу, перекрывая гул разговоров и звон бокалов.

— А теперь, дорогие гости, приглашаем родителей и близких присоединиться к молодожёнам! Пусть этот вальс станет символом единства и любви! — Зал зааплодировал, музыка, мягкая и плавная, зазвучала громче, а свет приглушился, создавая тёплую, интимную атмосферу, где свечи на столах отбрасывали золотистые блики.

Ярослав, не глядя на Ларису, повернулся к Альбине, его губы изогнулись в лёгкой, почти дерзкой улыбке. Он протянул руку, его ладонь была открытой, но в его тёмных глазах мелькнул вызов.

— Потанцуй со мной, Аля, — сказал он, его голос был низким, но твёрдым, и в нём чувствовалась не просьба, а уверенность, что она не откажет.

Зал затих, взгляды устремились на них.

Её пальцы дрожали, но она медленно вложила руку в его ладонь, его кожа была тёплой, чуть шершавой, и его пальцы тут же сжали её, уверенно, но не грубо, как будто он уже вёл её, даже не начав танец.

— Ты нарушаешь все правила, — прошептала она.

- Конечно, - он крутанул ее, прижимая к себе. - Я их устанавливаю, Аль. И все это проглотят.

- Естественно, - отозвалась она. - Здесь ведь нет по-настоящему значимых людей. Только те, кому ты решил представить нас....

- Ты чертовски наблюдательна, моя девочка, - он ускорял ритм танца. - Но не поняла одного: я оберегаю вас....

- Или всего лишь кидаешь пыль мне в глаза, - Альбина заглянула прямо в темные колодцы. - Демонстрируешь при той публике, которая значения не имеет.

— О господи, Альбина, — фыркнул он, его губы дрогнули в улыбке, но в его взгляде мелькнула искра раздражения, досады и насмешки. — Да дался тебе этот статус! Ну раз он настолько важен для тебя, я готов идти и на эту уступку!

— Что? — Она сбилась с ритма, её ноги запнулись, но его рука на её талии удержала её, не давая упасть, а другая, сжимавшая её ладонь,