Порабощенная душа - Кери Лейк

Глаза парня расширились до небес, когда он издал душераздирающий крик.

— Держи её подальше! Она одна из них! Убери её от меня! О Боже! — Его взгляд переместился на нижнюю половину Каликса. Солдат взлетел, как пуля, рука уже потянулась к оружию Каликса, и, прежде чем Каликс смог его остановить, он вонзил кинжал себе в горло.

Кровь хлынула в лицо Каллы, она вскинула руки и закричала.

Солдат снова соскользнул на пол, когда Логан выбил дверь. Обнажив кинжал, он положил конец страданиям солдата ударом клинка по черепу.

— Черт тебя возьми, чувак! — Каликс оттолкнул его назад. — Он не причинил ей вреда!

Грудь вздымалась, глаза Логана расширились, и он провёл рукой по лицу.

— Е*ать. Я услышал её крик. Видел кровь.

— Он перерезал себе горло. — В голосе Каллы прозвучала печаль. — Я узнала его. Из темницы Райка. Один из Алекси, которым мне пришлось питаться. Павел. — Её глаза наполнились слезами. — Он думал, что я хочу покормиться.

— Мне очень жаль, Калла. Это моя ошибка. Мне не следовало приводить его сюда. Мне не следовало звать тебя сюда.

— Всё в порядке, Каликс. Я знаю, что ты хочешь найти Аву.

— Если то, что он сказал, правда… — Каликс склонил голову. — Я могу опоздать.

Глава 14

Гевин толкнул дверь домашнего кабинета и резко остановился. В течение многих лет он сбегал в свой кабинет в поисках утешения. Место, где можно дышать.

На диване рядом с книжным шкафом спала Сабель, а Ти Джей и Джейни растянулись у неё на груди. Он тихо прошёл через комнату и остановился рядом с ними. Кончики пальцев Джейни прижались к щеке Сабель, как он уже видел однажды — в утешении. Сабель, почти улыбавшаяся во сне, казалась довольной, что заставило Гевина полуулыбнуться.

Почему из множества спален в доме выбрали именно его кабинет, он не знал. В коже не было ничего особенно уютного, но этот жест соответствовал его настроению. Несмотря на это, делить его маленькое убежище с ними, казалось… правильным. Их присутствие только добавляло спокойствия окружающей обстановке.

Он наклонил голову, наблюдая, как их груди поднимаются и опускаются не синхронно друг с другом. Так мирно.

Джейни пошевелилась, и мышцы Гевина напряглись, готовые поймать её, в то же время рука Сабель дёрнулась и, не просыпаясь, подтолкнула маленькую девочку обратно на своё тело.

Удивительные создания, мамы. Судя по тому немногому, что Гевин мог вспомнить из своих собственных воспоминаний, она, казалось, обладала той же магией: всегда знать, даже когда она, казалось, не обращала внимания, и всегда видеть, даже когда она была повернута спиной.

— Я вижу тебя, Гавиус. — Его мать стояла у деревянного стола, и её пестик молотил травы по ступке с точными интервалами.

— Но как? Я же спрятался.

— Матери… у них есть чувства. Я чувствовала твоё присутствие в комнате.

— Чувствовала? Я не понимаю.

Не сбавляя темпа, она слегка повернула мягкие голубые глаза и улыбнулась. Даже в юном возрасте Гавиус мог оценить её непревзойденную красоту даже среди юных дев.

— Мамы — это волшебство. Подмигнула, и она заставила его улыбнуться.

Гевин вытащил небольшой плед из коробки возле дивана, которую Анна спрятала на случай, если Гевин когда-нибудь замёрзнет. Ни один бизнесмен в мире не хранил такие вещи в своём кабинете, за исключением тех, у которых были материнские домработницы, которые настаивали на том, чтобы они никогда не забывали о себе в любое время дня. Он расстелил на них троих никогда ранее не использованный плед, почувствовав некоторое удовлетворение, когда они уютно устроились в тепле.

Глаза Сабель затрепетали, затем открылись и расширились от ужаса.

Гевин приложил палец к губам. Он подошёл к своему столу, поднял ноги и положил подбородок на пальцы, наблюдая за ней, а она смотрела на него в ответ.

Их глаза молчали, пока, наконец, Сабель не наклонила голову, прижавшись к Ти Джею, и снова не уснула.

Глава 15

Стоны наполнили коридор особняка, когда Сабель вышла из комнаты Гевина. Она последовала за звуком к закрытой двери, но на мгновение заколебалась. Хитрость в доме, полном сексуально озабоченных демонов, заключалась в том, что необходимо верно определить, являются ли стоны от боли или удовольствия. Или же оба варианта. Они звучали вроде от боли, но для некоторых братьев это всё ещё могло означать, что нужно держаться подальше.

Именно то, что она планировала делать.

Сабель отступила, но остановилась, когда крик напряг её мышцы. Подняв руку, она застыла. Нужно ли лезть? Обычно она занималась своими делами, но звук такого крика показался ей мучительным. Как будто от невообразимой боли. Борясь со своей совестью, она постучала.

В ответ последовали лишь новые стоны и ворчание, за которыми последовало:

— О, боги, прошу вас! Еб*ть! — Мольба закончилась рычанием — не сердитым, а от разочарования.

Она не могла просто проигнорировать это. Даже рискуя открыть для себя вид непристойного сексуального акта, она чувствовала себя обязанной убедиться в ситуации.

Медленным поворотом ручки Сабель толкнула дверь в темноту спальни.

Никаких женских стонов. Никаких скрипящих матрасов. Очередной крик заставил её вздрогнуть от прозвучавших мучений и последовавших за ними проклятий.

— Ау?

Ответа по-прежнему не было, и Сабель на цыпочках прошла через комнату к большому холмику, сложенному на кровати. Она задержала дыхание, стараясь не издавать ни звука, на случай, если ей придётся как можно скорее бежать.

О, боги, какой стыд.

Когда она подошла ближе, холмик сдвинулся, и характерные светлые волосы, беспорядочно разбросанные по подушке, подтвердили, в чью комнату она зашла. Зик. Она сосредоточилась во тьме, рассматривая его изуродованные черты лица в профиле, пока он лежал рядом с ней на боку — спящий, как она предположила, из-за отсутствия реакции на её приближение. Глаз закрывала повязка, но в мягком освещении от открытой двери, были видны раны на щеке и горле, казалось, они заживали. Конечность была пришита, судя по швам на коже в месте соприкосновения локтя с предплечьем.

Перевернувшись на спину, он вскрикнул, и Сабель отступила на шаг назад, сдержав выдох, застрявший у неё в горле. Его правый глаз распахнулся, обнажив радужную оболочку кремово-молочного цвета.

— Помоги мне, — умолял он. — Я не могу вытерпеть боль в своём черепе.

Его агония заставила её двигаться и, наконец сработали инстинкты, Сабель бросилась в смежную ванную. Боль, должно быть, была вызвана регенерацией нервов, которые снова соединялись с его глазными яблоками. Это объясняло странный цвет одного и пятно на другом. Она читала