Непреодолимое желание влюбиться в своего врага - Бриджитт Найтли

Когда Фейрим убедилась, что они одни, она продемонстрировала Озрику всю силу своего негодования, гневно раздувая ноздри:

– Что происходит? Надеюсь, у вас уважительная причина, чтобы заявиться в дом моих родителей и напроситься в гости…

– Фейрим.

– Что?

– Я истекаю кровью.

– Вы… что?

Озрик вытащил из-под плаща перчатку, с которой капала кровь.

– Мне жаль, что я был вынужден вас отвлечь – вечеринка прекрасная, еще бы вы не сверлили меня так глазами каждые несколько секунд, из-за вашего взгляда из меня вытечет больше крови, чем из-за ножевой раны…

– Ножевой раны? – повторила Фейрим. – Покажите мне.

Озрик не смог справиться с застежкой плаща. Его руки дрожали, казалось, что его навыки мелкой моторики практически утрачены. Видя его тщетные попытки, Фейрим нетерпеливо цокнула языком и потянулась к ней. Она быстрыми движениями дернула застежку, распахнула плащ, ахнула и быстро снова его запахнула.

– Мама, ты не могла бы оставить нас наедине? – крикнула она, бросив взгляд через плечо Озрика.

Озрик был доволен, что не ему одному в мире предназначался этот ее особый тон, которым она выражала крайнюю степень раздражения.

– Я хотела убедиться, что все в порядке, но уже и так вижу, – проговорила Радия, возникая рядом с дочерью. – Постарайтесь держать себя в руках хотя бы до того момента, как подадут десерт.

На лице Фейрим промелькнуло мученическое выражение – еще бы, ее мать предполагала, что она способна на такое легкомысленное поведение с каким-то убийцей.

– Мам, пожалуйста, – сказала Фейрим, придерживая плащ Озрика, пока он пытался спрятать в карман пропитанную кровью перчатку. – Он плохо себя чувствует. Мне нужно осмотреть его без свидетелей.

Радия сразу же стала серьезнее:

– Тогда нам лучше уложить его в постель? Отведем его наверх? Ох, все гостевые комнаты уже заняты…

В холл вошла, прихрамывая, тетя Плектруда:

– И где же молодой человек Аурианны? Я собиралась рассказать ему о своей коллекции вещиц с элементами таксидермированных животных.

– Никому не интересно слушать про вашу коллекцию, – отрезала Радия.

– Мне было бы интересно послушать про коллекцию тети Плектруды, – сказал Озрик.

Он начал бредить из-за потери крови. Все казалось ему забавным. Еще немного, и он бы потерял сознание.

– Давайте переместим его в мою комнату, – решила Фейрим. – По лестнице. Лифт слишком далеко.

Она смотрела на Озрика так, будто волновалась за него. Она сняла перчатку. Ее Знак нетерпеливо вспыхивал магией, которой она была готова немедленно воспользоваться. Она схватила Озрика за руку.

Мимо пробежал мальчик-слуга с горячим пудингом.

– Кстати, – предложила Радия. – Возьмите с собой наверх что-нибудь сладкое, Артур, неси сюда. Взгляните, мистер Хангвелл. Может, вы согласитесь немного пошалить?

Озрику хотелось сказать в ответ что-то остроумное о том, что замышлять шалость он способен как раз только с той, кто держит его за руку и увлекает его за собой в спальню. Боги, как же ему было холодно. Остальные расстегнули воротники, и их лица блестели от пота, а он ужасно замерз. Неужели так он умрет? Держась за руку Фейрим, в доме ее матери?

– Не сейчас, – сказала Фейрим. – Ему нужен отдых. Пойдемте, Мор… кхм, Озрик.

Как приятно, когда о тебе беспокоятся, думал Озрик. Тартифлетт отправили положить грелку в постель Фейрим. Мальчик-слуга приподнял повыше пудинг, ожидая одобрения Озрика. Рука Фейрим сжимала его руку. Он шагнул к ней. Она была дивным видением, которое таяло перед его меркнущим взглядом. Несмотря на элегантный наряд, от нее все так же пахло хлютоформом и мылом. Ее глаза потемнели от беспокойства, но она ведь ненавидела его, а значит, не могла беспокоиться. Но как же чудесно было притворяться, что это не так.

Как чудесно.

Он потерял сознание, упав лицом в пудинг.

* * *

Озрик то приходил в себя, то снова терял сознание. Каждый раз, когда он открывал глаза, происходило что-то новое: его несут в спальню родственники Фейрим – Фейрим всех выгоняет из комнаты – темнота – острая боль в боку, затем приятная прохлада – нежная рука на его волосах – снова темнота.

Озрик очнулся в комнате, залитой мягким светом. И руки Фейрим были первым, что он увидел, когда, превозмогая тошноту и спутанность сознания, попытался прийти в себя. Она мыла руки в тазике рядом с кроватью. Аккуратно терла ладони, проходила губкой между пальцами, вокруг ногтей, поднималась к запястьям и выше. Она использовала слишком много магии, и ей не удалось избежать Расплаты: костяшки ее пальцев покраснели и потрескались, на кончиках появились волдыри, на тыльной стороне ладони открылись длинные раны. Если сравнивать его рану и ее руки, то подвиг безграничного самопожертвования совершила она, а не он.

Озрик наблюдал за блеском воды и медленно стекающей мыльной пеной, окрашенной в красный из-за крови. Лебедь на правой ладони Фейрим то и дело склонялся в сторону Озрика и наблюдал за ним своим пустым глазом, поглядывая на него между взмахами белого полотенца. Затем пришла очередь антисептического спрея. Фейрим даже не поморщилась, когда нанесла его на свои раны.

От парящих над ним в воздухе диагностических изображений исходило мягкое свечение.

– Платье испорчено, – огорчился Озрик.

– Не разговаривайте, – велела Фейрим.

– У меня в волосах остался заварной крем?

– Какой же вы идиот, – сказала Фейрим. Говорила она коротко и отрывисто, стараясь сдержать поток нелестных комментариев.

– Ответьте мне.

В таких условиях сдерживаемый поток не мог не найти трещину:

– Вы понимаете, как вам повезло, что ваши внутренние органы и кишечник оказались неповрежденными? Я все еще не уверена, нужно ли мне подключить к вашему лечению Кэт…

– Кто такая Кэт?

– Травматолог.

– Полагаю, ее полное имя Катетерина, в честь катетера.

– Нет. Прекратите разговаривать. – Трещина расширилась, и поток хлынул. – О чем вы только думали? Какой рабочей гипотезы придерживались? Мистер (почти) Неуязвимый? Что ж, у вас нашлась слабая сторона. И как вы себе это представляли, собирались удерживать кровь внутри? Не давать своим внутренностям вывалиться наружу силой воли? Флиртовать с тетей Плектрудой, не обращая внимания на то, что в вас вонзили нож? Найти смерть в пудинге?

Озрик сумел лишь приподнять палец:

– Кажется нелогичным запрещать мне разговаривать, а потом задавать столько вопросов.

– Это риторические вопросы. Серьезно, о чем вы вообще думали? Закройте глаза. Получается? Если нет, я сделаю так, чтобы вы уснули, и не без удовольствия.

Фейрим положила ладонь на его рану. Торпраксия никак не повлияла на его способность чувствовать ее магию: она перетекала внутрь его тела направленным, энергичным потоком. Как и в случае с дегенерацией сейда, Озрик заставил Фейрим решать сложную задачу, но