Непреодолимое желание влюбиться в своего врага - Бриджитт Найтли

к ним с букетом собранных у дороги аллиумов. Она рассматривала цветы и бормотала себе под нос что-то об их сходстве со спайковым гликопротеином[99].

Аурианна, которая поникла над своим вином, выпрямилась и сказала:

– Новое платье. Прелестное.

– Я надела его специально, чтобы произвести на тебя впечатление, – сказала Элоди.

– У тебя получилось.

Элоди покрутилась, демонстрируя платье. Ауриана поцеловала кончики пальцев и махнула рукой в ее сторону. Кэт сказала:

– Прекрати это!

– Может, и мне нарядиться? – пошутила Аурианна.

Элоди опустилась на стул:

– Я думала, что ты зареклась не начинать романтические отношения.

– Верно. Я так решила.

Элоди заложила ей за ухо цветок аллиума:

– Глупая идея, но мне кажется, даже ты должна время от времени уделять внимание романтике.

Кэт многозначительно посмотрела на Аурианну, словно хотела намекнуть на то, что можно, например, тайно лечить загадочного мужчину с колотой раной.

Аурианна, которая лишь хотела получить консультацию, решительно сказала:

– Мне пора идти.

– Разве ты не должна быть в Лондоне? Или тебя пригласили принять участие в отборе новых учеников?

– Я должна быть в Лондоне, именно туда я сейчас и возвращаюсь. Я не участвую в отборе в этот раз.

– Тогда ты не увидишь новых милых малышей-фамильяров. В прошлый раз был очаровательный олененок. Но подожди, сядь, ты должна немного задержаться. Отпразднуй со мной.

Аурианна села. Элоди помахала рукой Грете, чтобы та принесла ей еще один бокал, и получила U-образную абсорбционную трубку.

Аурианна налила в трубку вина:

– Что мы празднуем?

– Мы разработали вакцину-кандидат[100], – заявила Элоди.

– Что? – охнула Аурианна.

– Невероятно, – восхитилась Кэт.

Они вдвоем поцеловали Элоди в щеки с ямочками, каждая со своей стороны. Колба, помятый мерный стаканчик и абсорбционная трубка соприкоснулись с веселым звоном под крики «Браво!» и «Поздравляю!».

– Официальное объявление будет позже, – уточнила Элоди. – Но я хотела поделиться с вами la primeur de la nouvelle – как же это называется – сенсацией.

– Значит, этот кошмар скоро закончится, – сказала Аурианна.

Кэт наполнила их бокалы и допила остатки вина из бутылки, так как ее мерный стаканчик был уже полон до краев.

Элоди заметила рисунок Аурианны:

– Кто рисовал пенисы?

– Аурианна рассказывала о своих планах на вечер, – ответила Кэт.

– Поздравляю, – обрадовалась за Аурианну Элоди. – Надеюсь, его чувство юмора впечатляет так же, как и другие его достоинства.

– Это не пенис, – сказала Аурианна, выхватывая у Элоди салфетку.

И ушла, оставив Элоди недоумевать, а Кэт хихикать в свой мерный стаканчик.

* * *

Вернувшись к кровати Морданта, Аурианна выложила украденные лекарства и предметы на его (свой) прикроватный столик. Она спустилась на кухню и принесла кипяток, чтобы развести несколько порций лечебных порошков. Когда она вернулась в спальню, Мордант проснулся, но все еще был не в себе: его взгляд был рассеянным, а приветствие – необычно нежным. («Вы вернулись. Я по вам скучал».)

Аурианна развела в чашке лекарство.

– Я рада, что вы в сознании. Вам надо это выпить.

– Вы принесли мне цветок, – сказал Мордант, забирая у нее цветок Элоди.

В его глазах стояли слезы. Аурианна не стала его исправлять, чтобы не заставить расплакаться. Сама же она с трудом сдерживала приступ истерического смеха.

– Можете оставить цветок себе, если выпьете все до последней капли, – ответила Аурианна.

Она помогла Морданту сесть повыше и устроиться поудобнее в подушках и поднесла чашку с лекарством к его губам. Мордант – на редкость послушный – начал пить.

Сделав три или четыре глотка, он поморщился и сказал:

– Дорогая, должен сказать, что вкус ужасный.

– Это питательный раствор. Он поможет вам набраться сил. И не называйте меня дорогой.

Аурианна соорудила импровизированную стойку для капельницы, сняв абажур с высокой лампы.

Мордант попробовал приподнять бровь, по крайней мере Аурианна так истолковала выражение его лица.

– Я нашел вашу записку.

– Мою записку?

– Схематическое изображение. – Мордант протянул руку к прикроватному столику и покопался в куче добытых нечестным путем медикаментов. Он протянул Аурианне салфетку.

– Это то, что вы хотели бы… сделать?

– Я уже это сделала, – ответила Аурианна. – Так я изобразила эту процедуру для Кэт.

– Процедуру?

– Да.

– И вы ее уже провели?

– Да.

– Мне? Прошлой ночью?

– Да.

Мордант обиженно поджал губы.

– Вы могли бы подождать, пока я приду в себя, чтобы я тоже мог насладиться процессом.

Аурианна перестала распутывать трубки системы для капельницы, когда до нее дошло, что Мордант увидел на рисунке то же, что и ее подруги.

– Это не пенис и не грудь.

– Это пенис и грудь, – не согласился Мордант.

– Это не пенис, а лезвие. А здесь – полулунные складки кишечника, а не женская грудь.

Мордант, способный спорить даже в полубессознательном состоянии, заметил:

– Это грудь, ведь здесь есть соски.

– Это не соски, а сальниковые отростки.

Мордант закрыл глаза. Его голос становился все тише, он погружался в сон:

– Я бы сделал это, если бы вы захотели…

– Я бы не захотела.

– …но я бы предпочел, чтобы вы зажали бедрами мою голову.

Он уснул. Она продолжила возиться с сооруженной на скорую руку стойкой для капельницы.

За долгие годы ей приходилось выслушивать сотни, тысячи глупых комментариев от пациентов, пребывающих в полубессознательном состоянии.

И впервые она почувствовала, как от такого комментария на ее щеках появляется румянец.

* * *

Той ночью, когда Мордант уснул, Аурианна сделала себе ванну, о которой мечтала весь день. Она погрузилась в горячую воду, чтобы наконец расслабиться. Ароматы лавандовых саше и мыльного пара помогли ей сбросить накопившийся стресс – частично, но не полностью. В двух местах в верхней части ее спины мышцы были настолько напряжены, что, видимо, могли остаться такими до самой ее смерти. Ей следовало назвать эти места Мордант первый и Мордант второй.

Мордант, кстати, чувствовал себя значительно лучше. Это было важнее всего. И она получила от Кэт рекомендации по уходу за ним, не раскрыв, кого она лечит. Черт его побери. В ее детской кровати в этот момент спал Тень. Мама убила бы ее.

Да простит ее Фрейя за эту мысль, но ей на самом деле было жаль, что он Тень. Он обладал острым умом: мог быть и очаровательным, и ироничным. Он многое умел и не имел физических несовершенств (и даже слишком много достоинств, к сожалению). Он был хорошо образован, хотя его специализация и вызывала множество вопросов. Обладал прекрасными манерами, хотя и бывал груб. И умел балансировать между профессионализмом и высокомерием. Аурианна подумала, что кто-то мог бы сказать о ней то же самое.

Она вздохнула и погрузилась глубже в горячую воду. Он был тем,