Любовь не предлагать - Алекс Коваль

минут наши команды задают просто бешеные скорости. Все свеженькие, бодренькие, отдохнувшие, только со скамьи. Но ближе к четвертой минуте ритм игры меняется. Она становится вязкой и тягучей. Много пасов, мало атак. Стратегические расстановки и никакого риска. Обе команды осторожничают и жеманничают, не желая лишний раз прибегать к силовым. Никому из нас не нужны удаления. Цена каждого из них в этот раз может быть непомерно высока.

Соперник прощупывает нас. Мы прощупываем их. В итоге допускаем ряд абсолютно нелепых, глупейших ошибок. И сообразить не успеваем, как в наши ворота влетают две шайбы. Целых две, с разницей в жалкие пару минут! Это был отвратительнейший отрезок игры.

– Нормально, парни, нормально, – подбадривает нас капитан, падая на скамейку.

– Дерьмо какое-то, – бурчу я, потянувшись за бутылкой воды.

– Ща отыграемся, – постукивает клюшкой по бору Крава. – Они уже сдулись.

Если бы…

– Туча, внимательней на синей линии, – командует тренер. – Даешь слишком много пространства для маневра. Черкасов, четче пас. И, парни, хватит уже играть в их хоккей, пора навязывать наш. Больше атак, больше прессинга, держим шайбу в зоне соперника. Давайте, – похлопывает нас с Ремизовым по спине Федотыч. – Верю в вас!

Даем.

Оставшиеся десять минут периода мы с парнями еще как «даем». Атакуем, что называется, на все бабки, владея шайбой буквально девяносто процентов оставшегося до сирены времени. Долбим по воротам при каждом удобном случае. С каждого угла. Хреначим, как из пулемета. Но счет на табло никак не желает меняться. Гребаная перекладина только трижды спасает соперников от неминуемого гола! А уж что творит их вратарь… После игры я обязательно пожму ему руку. Этот парень просто какой-то хоккейный терминатор! Хотя там вся команда хороша. Надо отдать должное: ребята пластаются на льду, принимая удары шайбы на себя, не жалея костей.

У нас от бессилия опускаются руки. Преимущество явно за нами, но мы ни хрена не можем сделать. Зараза!

Наконец-то за пару секунд до конца первого периода Ремизов ловит наших соперников на пересменке. Выходит на убойную для удара позицию. Один на один с вратарем. Внутренне я уже успеваю возликовать…

Оказывается, напрасно.

Кэп замахивается, но ударить не успевает. Раздается протяжный сигнал, возвещающий о завершении первой двадцатиминутки. Сука! Яр, психанув, хреначит клюшкой по льду. Мы с парнями заковыристо высказываемся. Это просто какой-то тотальный звездец.

В раздевалке между периодами тренер толкает забойную мотивирующую речь, продавливая нас тем, что уже слишком многое было сделано во имя этой победы. Умение Федотыча подобрать правильные слова в нужный момент восхищает.

– Их вратарь не стена, парни! Вы его пробивали в прошлых играх, пробьете и в этой.

На второй период мы выходим с настроем переломить ход матча на первых же секундах. Однако… история повторяется.

Мы очевидно сильнее. Во всем. В скорости, во времени, в расстановке сил и в силе удара. Давим с первых секунд. И тем не менее каждая атака по-прежнему остается нереализованной. Проклятье какое-то, да и только! Где-то успевает вратарь. Где-то противнику подыгрывает штанга, лязг которой то и дело раздается под сводами арены под дружный неодобрительный гул толпы. Где-то мажем мы.

Мы меняемся, расставляемся, бросаем. И так по кругу все первые десять минут второго периода. Работаем на износ. На разрыв аорты, жадно хватая воздух на скамейках в перерывах между сменами. Пот течет ручьями, пачкая визор на шлеме. Легкие сжимаются от нехватки кислорода. Мышцы начинают гореть.

Согласно выведенной на куб статистике мы уже в разы перебрасываем противника. Однако ни один из бросков не достигает заветной цели. Заколдовали они свои долбаные ворота, что ли?!

На экваторе матча команда начинает заводиться. Злиться и агриться. Так же как и народ на трибунах, сорвавший себе голос, скандируя: шайбу, шайбу.

Я тоже, честно говоря, на грани. У меня подкипает. Особенно когда понимаю, что противник начинает откровенно грязно играть. На льду становится по-настоящему жарко. Происходит все больше стычек и мелких перепалок. А арбитры все чаще отправляют кого-то на скамейку штрафников.

Я держался до последнего. Честно. Старался не отвечать на провокации и избегать силовой борьбы, пока в очередной некрасивый эпизод, когда тяжеловесный защитник противника исподтишка пихнул в спину нашего молодого нападающего, я не выдержал. Взорвавшись от того, что откровенное нарушение правил прошло мимо внимания судей, с разгону припечатал зарвавшегося защитника в борт. Только просчитался. Арбитры зафиксировали с моей стороны удар клюшкой в лицо. Ск-к-котина!

– Бес, какого хрена ты творишь? – рычит Рем.

Я отмахиваюсь, с психу усаживая задницу на скамейку штрафников.

Официально: мы в жопе!

За две минуты до конца второго периода случается слабый проблеск надежды, когда шайба наконец-то влетает в ворота противника с легкого щелчка Черкасова. Арена взрывается дружным «ура». Но и тут нас всех быстро спускают с небес на землю. Тренерский штаб команды соперников просит видеопросмотр эпизода на предмет неправильного выхода из зоны.

Минуты видеопросмотра тянутся вечность!

А когда главный арбитр выкатывается на лед и разводит руками в сторону, показывая, что гол не засчитан, ледовый сотрясает недовольный бубнеж, а нашу скамейку дружный протяжный матершинный вздох. Два – ноль – счет, с которым заканчивается период номер два.

У нас остается всего двадцать минут, чтобы срочно что-то предпринять. Хотя бы вытащить серию в овертайм – дополнительное время. В противном случае нашу команду можно будет смело записывать в число самых ярких лузеров этого сезона.

Так шикарно тащить весь плей-офф и так феерично продуть в финале? Нет. Так дело не пойдет.

Во втором перерыве в раздевалке затишье. Каждый из парней в своей голове – кубатурит и изыскивает резервы сил, чтобы не просто продержаться еще двадцать минут, а повернуть ход игры в нашу пользу. Даже Федотыч и тот немногословен. Там, где не помогают мотивационные речи, помочь способно только чудо. И мы в него коллективно верим. Молча переглядываемся. Тут все понятно и без слов.

В итоге небольшого совещания на третий период тренер незначительно меняет сочетание пятерок. Рискованно. Но будем надеяться, что этот риск окажется оправданным. Первые минуты третьего периода проходят без лишней суеты на льду. Противник знатно выдохся, а мы пытаемся экстренно сыграться.

И только мое звено начинает двигаться как единый организм, когда случается очередная неожиданная хрень.

Поймав отрикошетившую от борта шайбу, я набираю разгон. Краем глаза отмечаю, что мои партнеры подтягиваются к синей линии. Несусь во весь опор с шайбой на крюке и делаю замах. Собираюсь ударить по воротам, пробивая в девятку, как… в меня на полном ходу врезается сто килограммов мяса.

Защитник команды соперника впечатывает