Никто, кроме тебя - Яна Дин

– Да, – цепляюсь за его плечи, выгибая спину, – Даниэль, – имя на губах обжигало душу.

Ещё один толчок, сопровождающийся тёмным, совершенно ненасытным стоном, и Даниэль выходит, через секунду входя с больше силой. Приподнимаю ноги, скрещивая их за его спиной. Губы Даниэля впиваются в мои. Тело накрывает очередной триумфальный оргазм, заставляющий биться в конвульсиях. Даниэль делает два резких толчка, после чего застывает надо мной. Его лицо упирается в мою шею, обжигая жарким выдохом, и мы замираем, не в силах сказать или сделать что-нибудь.

Несколько минут, так и остаёмся в одном положении. Но перевернувшись на спину, Даниэль нарушает установку. Глаза прикрываются, и я наконец в силах говорить.

– Теперь можешь идти на диван, – слишком тихо выговариваю, пытаясь сдержать здравый ум. Хотя сомневаюсь, что после этой ночи, он у меня остался.

Хриплый смех Даниэля заставляет пробежаться мурашкам по телу. Он приподнимается на локтях, заглядывая в мою сторону. Старательно избегаю его взгляда, смотря в потолок.

– Женщина, ты жестока, – качает он головой.

Поворачиваюсь к нему, смотря на сверкающую улыбку. Моя просьба совершенно не смущала его. Наоборот: забавляла. Или так казалось на первый взгляд?

– После такого умопомрачительного секса ты отправляешь меня на диван? – не скрывает Даниэль удивления.

– Ага, ты правильно понял, – короткая усмешка растягивается на лице.

Натягиваю на голое тело шелковый пододеяльник, и поворачиваюсь к Даниэлю спиной, прикрывая глаза. Слышу скрип кровати, после чего уверенные шаги. Дверь в ванную открывается и с грохотом закрывается. Улыбка на губах спадает в одночасье. Возможно, Даниэль улыбался, но я чувствовала: он был зол.

Но сколько бы войн не шло внутри, я боялась, что произойдёт, если всю ночь он пробудет рядом. Боялась своих мыслей и надежд, которым могла поверить. И без этого, перешла через гордость, позволив случится этой ночи.

Как и говорил Даниэль: умопомрачительной ночи.

☆☆☆

– Какого черта? – громкий крик заглушает все вокруг, как только ощущаю какой мокрой я была.

В прямом смысле этого слова: мокрым было все. Простынь, подушка, моё тело и волосы. Выдыхая, потирая лицо от стекающей ледяной воды.

Даниэль стоял передо мной, довольной улыбкой оставляя пустое ведро на пол.

– Вот и проснулась, – не скрывает он смеха в голосе.

Осматриваю себя, и понимаю, что совсем голая. Резко укрываюсь пододеяльником, который тоже весь промок.

– Какого хрена ты сделал? – злобно процедила, поднимаясь на ноги, и становясь напротив мерзавца, заворачиваясь в – черт возьми – мокрую ткань.

– Я будил тебя целых десять минут, дьяволица, – Даниэль скрещивает руки на груди, – Решил будить самым лучшим способом, – глаза его сверкают, что хочется врезать на месте, – Смотри, – указывает он рукой на меня, проходя взглядом сверху вниз, – Даже душ не нужно принимать.

– Мерзавец, – кричу в его сторону, направляясь в ванную комнату.

– Это теперь мое прозвище? – слышаться усмешка вслед, – По типу, которыми бросаются влюблённые пары?

Приподнимаю правую руку, с удовольствием показывая средний палец. А потом скрываюсь за дверью душевой.

Боже! Ну за что мне такое наказание?

Встав под струи воды, согреваясь после холодной из ведра.

Мерзавец.

Улыбаясь своим же мыслям.

Да, Даниэль Грассо Конселло, это и вправду становится твоим прозвищем.

Прошлая ночь сплывает перед глазами, и выйдя из кабинки, устало потираю лицо перед зеркалом.

– Всё было на твоих условиях, Андреа, – напоминаю своему отражению, – Просто наслаждайся.

«Хоть чем-то» – пролетает в мыслях.

И правда! Хоть чем-то.

Выхожу из душа. Комната снова выглядела идеально. Чистая постель. Свежий воздух из раскрытых окон, и пение птиц за ними. Идеально, за исключением Даниэля, расположившегося в кресле, около маленького столика, и попивающего кофе. Мерзавец поднимает взгляд из-под ресниц, и снова ухмыляется. Да, я была в одном полотенце. Что поделать, если моя маленькая голова, постоянно забывает брать с собой вещи?

– Чего уставился? – рыкаю на него.

– Смотрю на свои улики, – кружка в его руках поднимает к губам, и он отпивает кофе.

Взгляд тёмных глаз обжигает кожу. Я знаю на что Даниэль уставился. На оставленные им засосы. Закатываю глаза, топая в гардеробную. Вчера Инесс заставила пройтись меня по всем бутикам, поэтому благодаря ей, мой шкаф был полон новых вещей. И, она настолько увлекла меня, что я забыла самое главное: телефон. Было обидно, но я обязательно его куплю.

– Ты же не просто так разбудил меня в такую рань, – выкрикиваю из укрытия, – Что на этот раз?

– Сначала позавтракаем, – слышу, как он поднимается.

Быстро натягивают белье, и застегиваю лифчик, в тот самый момент, когда Даниэль появляется на пороге. Взгляд выпускает в него самые ядовитые стрелы.

– Личное пространство? – приподнимаю руки в возмущение, – Нет? – машу перед ним – Не слышали?

Даниэль проходит к моему шкафу, и начинает ковыряться в нем, пока не находит черные леггинсы с белой вставкой по бокам, и вверх от спортивного костюма. Следом он забирает мои кроссовки.

– Я заберу это, а ты одевайся быстрее, – ещё один взгляд на моё тело, и снова сердце готово броситься в бега, – И не будь такой раздраженной. Вчера я удовлетворил все твои гормоны. В крайнем случае, закончится утро совершенно другим.

Он уходит, а я остаюсь, не в силах двинуться с места. Что со мной творится?

В конце концов, выбираю тонкое льняное платье белого оттенка на бретельках, доходящее до колен, и сверху накидываю такого же оттенка рубашку. От макияжа отказалась, собрав волосы в пучок и надев очки.

Выхожу, и увидев мой вид, Даниэль хмурится. Он подходит вплотную, и начинает стягивать с меня рубашку. Сердце ударяется о самые ребра. Молчу, давая ему волю. Рубашка летит на ближайший диван. Он разворачивает спиной к себе, и указывает на отражение в зеркале.

– Так ведь намного красивее, – его пальцы проходятся по моим плечам, касаясь мелких шрамов.

– Ты не понимаешь…, – пытаюсь отойти, но он не отпускает.

– Нет, – тянет к себе, удерживая одной ладонью на животе, – Понимаю, Андреа, – его тон был серьёзным, а то, что Дэн назвал меня по имени, говорило о многом. Поднимаю взгляд, и встречаюсь с темнотой его зрачков.

– Шрамы не должны стеснять тебя.

Замираю от его слов.

Этот дьявол вновь раскрывал мою душу. Открывал давно запертые двери, входя в них ярким фонариком, и перебирая то, что в скором времени выкинешь.

– Это опыт твоей жизни, – продолжает, держа на месте, – Ты не сломалась. Каждый рубец на твоем теле, – его пальцы вновь касаются моих рук, – Напоминание о том, что пройденная трудность была уроком. Не нужно