Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

проносимся, вероятно, больше заглядываются на Майну – свою героиню, знаменитую воительницу из Сиа, – всё равно кажется, что они смотрят на меня, каждая пара глаз видит насквозь мрачную правду, пульсирующую у меня в глубине души.

Скоро я буду мертва.

Когда я оглядываюсь на солдат, мне приходит в голову, что я не единственная, кто сегодня мчится навстречу смерти.

Мало ли из этих мужчин и женщин тоже чувствуют себя избранными? Они тоже ждут, как их настигнет быстрый удар лезвия и внезапная тьма? Их сердца тоже обезумели от страха? Голос в их головах кричит, что этого не может быть, они так много ещё хотели сделать, так много лет надеялись прожить, так много раз хотели почувствовать солнечный свет на своей коже и тепло объятий своих любимых; закрывать глаза в конце долгого дня, будучи уверенными, что впереди будет новый, для которого нужно проснуться.

Резко тряхнув головой, я моргаю, чтобы прояснить зрение.

Больше никаких слёз, никакой жалости.

Я шепчу слова, которые всегда были рядом, когда мне требовалась смелость: “Огонь – внутри. Страх – прочь”.

Сейчас мы приближаемся к фронту. Ряд боевых повозок битком набит солдатами, пушками и другим огромным металлическим оружием, которого я никогда раньше не видела – скорее всего, творениями Ловы. Затем, в первых трёх рядах в центральном блоке идут шаманы.

Даже когда они не творят магию, они впечатляют. По сравнению с другими воинами многие из них выглядят неуместно, слишком маленькими, молодыми или старыми, чтобы служить в армии, но скрытая сила исходит от них тихой волной.

Мы занимаем своё место рядом с отцом Майны во главе армии.

Позади нас Куэн, юный лучник из Касты Бумаги, скачет верхом на пятнисто-серой лошади, в то время как по другую сторону от него Кензо, предположительно отвечающий за защиту Кетаи, возвышается на спине колоссального боевого медведя. Медведь кажется гораздо более спокойным, чем те, чьё пыхтение и рычание я слышала в стойлах; он только поводит своими толстыми плечами из стороны в сторону, нюхая влажной мордой воздух.

Отец Майны едет на красивой белой лошади. Его ниспадающий кобальтовый плащ ярко выделяется на фоне её белоснежной шерсти. Из-за спины Кетаи торчит изящный цзянь. Интересно, сколько крови он им пролил? Сколько ещё прольётся этой ночью?

Кетаи поднимает подбородок в нашу сторону и устремляет взгляд на объятый пламенем лес, прищурив глаза от чёрного дыма на ветру. Он поднимает руку. Среди солдат повисает тишина.

Откуда-то сверху доносится раскат грома, как будто Кетаи сам вызвал его. Летняя гроза, должно быть, скрывается за облаками.

Майна проводит рукой по моим сцепленным пальцам у себя на талии.

Приподнимаясь, чтобы дотянуться до неё, я прижимаюсь щекой к её щеке и закрываю глаза.

– Я люблю тебя, – настойчиво шепчу я.

Рука Майны крепче сжимает мою.

– За будущее Ихары! – рычит её отец.

Я отшатываюсь, когда Ева переходит в галоп, за считанные секунды набирая скорость. Оглушительный топот копыт наполняет уши, когда, подобно одному огромному существу, наша армия несётся вперёд.

Волосы Майны развеваются. Она подгоняет Еву, держась вровень с белой кобылой отца. Я едва могу дышать из-за силы ветра и ошеломляющей скорости, с которой мы едем.

Первая вспышка света, сапфирово-белая за завесой дыма – и в отсвете я различаю крылатые силуэты Меррина и Самиры.

– Птицедемоны! – кричит Меррин.

– Внимание на небо! – Кетаи высоко вскидывает руку.

Они выпрыгивают из облаков, которые использовали в качестве укрытия, со следующей вспышкой молнии. Крылатые фигуры потоком несутся на нас.

Белое Крыло пополнило ряды Цумэ. Двести, может быть, даже три сотни птиц направляются прямо к нам.

Майна обнажает меч. Он отражает молнию – с приближающихся птиц сыплется град пылающих стрел.

– Берегите головы! – кричит Кетаи.

Майна взмахивает рукой, дёргая меня вниз. Воздух свистит, а она вращает мечом над нашими головами, отбивая стрелы. Другим повезло меньше. Раздаются крики боли и топот копыт – солдаты спотыкаются о павших.

Я выпрямляюсь, Майна отпускает меня. Кровь бурлит, когда я смотрю на птицедемонов. Они теперь так близко, что я могу разглядеть цвета их оперения, металлические накладки на клювы и острые лезвия-когти у некоторых, и каменные плиты, которые тащат некоторые из них.

Меррин и Самира летят в центр, отчего их плотный строй раскалывается.

– Лучники, огонь! – Кетаи высоко вскидывает руку.

Позади нас в воздух взмывает сотни стрел. Раздаются крики. Ворчание. Крылатые фигуры падают с неба.

Кусок камня падает вместе с одним из них прямо у нас на пути. Ева перепрыгивает через него. Мы приземляемся с толчком, но тут же бросаемся в сторону, когда две птицы бросают в нашу сторону ещё одну плиту.

– Разделяемся! – командует Кетаи.

Мир становится неоново-белым, молнии освещают птицедемонов – как раз в тот момент, когда те нападают на нас.

Равнины оглашаются криками и лязгом металла – разгорается битва. Глухие удары сопровождают всё вокруг. Тяжёлые камни с грохотом падают вниз.

Майна становится рядом с отцом. Позади него Кензо сгорбился над шеей своего медведя. Из его левого плеча торчит стрела. Он разламывает её пополам и отбрасывает кончик, будто отмахивается от мухи.

– Отец! – кричит Майна. – Стена, мы ещё...

Она замолкает – к нам приближается фигура в перьях. Майна держит свой меч наготове, но стрела сразила птицу прежде, чем та долетела до нас – Куэн.

Раздаётся тошнотворный хруст – Ева топчет копытами поверженного демона.

Мы приближаемся к бамбуковому лесу. Стена вздымающегося пламени поднимается подобно огненному цунами. Жара окутывает меня, тонкая одежда прилипает к телу от пота.

– Шаманы! – кричит Кетаи. – Всем приготовиться!

Крепко обнимая Майну за талию, я рискнула оглянуться через плечо. Позади нас шаманы – в три ряда глубиной, каждый стоит в одной и той же позе, держась за поводья своих лошадей одной рукой, другая выброшена вперёд раскрытой ладонью. Их губы шевелятся, произнося слова, которые я не могу разобрать из-за треска пламени и топота копыт, золотые буквы уже срываются с их губ. Магия летит вниз, обвивая их вытянутые руки до кончиков пальцев.

Я оборачиваюсь. Мы в нескольких метрах от ада.

Жара невыносимая, она обжигает воздух и высасывает дыхание из лёгких. Пламя взвивается ввысь, обвиваясь лентами дыма. Горький привкус наполняет рот.

Я утыкаюсь лицом в спину Майне, готовясь к ожогу…

– Шаманы! – раздаётся рёв Кетаи. – Начинайте!

Возникает удивительный порыв ветра и света.

И жар взрывается.

Первая мысль – что мы в лесу,