Крик тишины - Дакота Уиллинк

Пропавшие женщины.

Убийства.

Радикально настроенный католик. Семь смертных грехов. Святыни. Кресты.

Убийства.

Убийства.

Убийства.

Ключевые слова звучат в моей голове снова и снова, а быстрые, неглубокие вдохи сотрясают грудь.

Нет. Нет. Нет!

Пока слушаю Дерека, кажется, будто он говорит с кем-то другим — не со мной, не из моей жизни. Я знала, что Итан был одним из самых мерзких людей на земле, но если всё, что говорит Дерек, правда… что это говорит обо мне? Я была замужем за серийным убийцей и не знала об этом. Его слова ложатся на мои плечи свинцовым грузом.

Вспышки моей жизни с Итаном мелькают перед глазами: прогулки на закате, когда мы только встречались, его предложение, свадебные клятвы, моменты близости. Всё это было с незнакомцем. Я делила постель с убийцей. Как могла быть такой слепой, чтобы не заметить, что мой муж жил другой жизнью?

Часть меня хочет свернуться в клубок и просто отрицать всё, что слышу. Говорят, невежество — это блаженство. Может, лучше бы было ничего не знать. Не знать, что мой муж был тайным религиозным фанатиком, преследующим и убивающим женщин. Я вспоминаю бесчисленные эпизоды насилия, которые пережила от его рук. Часто задумывалась, целовал ли он мысленно костяшки своих пальцев перед тем, как ударить меня по щеке. А теперь знаю — он благоговейно целовал крест, извращенно, гедонистично.

Мой желудок скручивает. Подступает тошнота. И странное ощущение — прилив вины. Вины за то, что выжила, когда другие умерли. Если бы у меня хватило смелости, как у Синтии, обратиться в полицию или ФБР… возможно, удалось бы спасти хоть одну из этих женщин.

Проглатываю подступившую к горлу желчь, изо всех сил стараясь не думать об ужасах, через которые им пришлось пройти. Только сила воли удерживает тело от дрожи, пока я слушаю Дерека.

— ФБР хочет поговорить с тобой. Они предлагают программу защиты свидетелей.

— Ни за что, — отвечаю сразу.

— Джианна, пожалуйста, — умоляет он. — Я знаю, ты не доверяешь полиции, но поверь мне. Поговори с агентом Грегори. Она обещала защитить тебя.

Я вздыхаю и тру переносицу. Головная боль начинает расползаться по лбу — то ли от того, что долго сжимала челюсти, то ли от адреналина, сопровождающего страх.

— Дело не в доверии, Дерек… по крайней мере, не сейчас. Дело в том, что я больше не хочу прятаться. После того, как рассказала тебе всё, у меня впервые появилась надежда. Как будто у меня действительно есть шанс на жизнь после Итана. А защита свидетелей отберет это. Что будет, если какой-нибудь крутой адвокат вытащит его из тюрьмы? Я снова буду скрываться. А я не хочу. Больше не хочу.

— Искорка, ты должна меня послушать. Этот человек — безумец. Никто не знает, на что он способен. Тебе нужна защита ФБР. Ты не справишься в одиночку.

— Неужели? — говорю с горечью. — Я годами жила с Итаном. Справлялась сама — и справлюсь снова. Мне не нужно ФБР.

— Это бред, и ты это знаешь, — резко отвечает он, и в голосе слышится явное разочарование. — Ты правда думаешь, что я смогу спокойно сидеть и ничего не делать? Где ты? Я еду за тобой.

Несмотря на всё терпение и понимание, Дерек никогда не поймет: Итан отнял у меня всё. А теперь он нацелился на Дерека. И я не позволю ему забрать и его. Знаю — если выпадет шанс, Итан убьет Дерека. И меня.

Моя рука сжимается в кулак. Не могу положиться на ФБР и прогнившую систему. Настало время встретиться с Итаном лицом к лицу — решить всё раз и навсегда.

— У меня всё получится. Мне нужно кое-что сделать, и спорить с тобой — не то, что мне сейчас нужно. Ты должен мне доверять. Спокойной ночи, Дерек.

Слышу, как он что-то говорит, но кладу трубку, прежде чем успеваю разобрать слова. Телефон сразу же звонит снова, на экране высвечивается имя Дерека. Игнорирую звонок и выключаю мобильный. Меня пронзает чувство вины за то, как я поступаю, но это к лучшему. Не уверена, как пройдет остаток ночи, но знаю: ему будет лучше, если я отброшу в сторону лишние эмоции.

Отрицание реальности.

Окидываю взглядом большую комнату и ряд коек. Свет выключается в одиннадцать. Уже за полночь, и все женщины, укрывшиеся здесь на ночь, похоже, спят. Как можно тише тянусь под свою кровать и вытаскиваю холщовую сумку для книг. Внутри — одежда, которую я схватила в безумном порыве покинуть квартиру, и еще несколько вещей, подобранных за последние две недели. Сажусь на пол и расстегиваю сумку, чтобы выложить всё необходимое: сменную одежду, блокнот и ручку, детское масло, кольца и ботинки со стальными носками. Долго смотрю на эти вещи, пытаясь унять нарастающее волнение медленными глубокими вдохами. Мне нужно быть сосредоточенной, если я хочу по-настоящему подготовиться к тому, что предстоит.

Как только сердце перестает колотиться, первым делом беру бумагу и ручку — и пишу три одинаковых письма с инструкциями. Несколько дней назад я придумала план: шантажировать Итана, чтобы он оставил меня в покое. Но после разговора с Дереком знаю — этот план больше не сработает. Сейчас важнее, чтобы у ФБР были доказательства, способные посадить Итана пожизненно. Но если со мной что-то случится, они никогда не получат их от меня.

Закончив, кладу письма в плотные бумажные конверты, которые заранее подготовила и подписала. Один адресован Наталии, другой — Тедди. Планирую опустить их в ближайший почтовый ящик в течение часа. Третий конверт с именем Кристины Коул возвращаю в сумку. Если всё пройдет благополучно, я заберу его завтра. Если нет — надеюсь, кто-нибудь в приюте найдет его и передаст ей.

Осматриваю остальные вещи, разложенные передо мной, и продолжаю подготовку. Надеюсь, что до этого не дойдет, но знаю: это единственный способ снова стать по-настоящему свободной. Снимаю джинсы и громоздкий свитер с высоким воротником, вместо них надеваю черные штаны для йоги и обтягивающую майку. Просторная одежда мешает и делает меня уязвимой, если нападающий попытается схватить меня.

Зашнуровав ботинки, перехожу к детскому маслу. Открываю крышку и тщательно намазываю шею и руки. Мне нужно быть скользкой, как угорь, если я хочу вырваться из захвата — ведь удушение было одним из любимых развлечений Итана.

Беря ножницы, разрезаю старую черную футболку на две ровные полосы, затем достаю небольшой пакет с застежкой, где лежат восемь толстых металлических колец, купленных в ближайшем «долларовом» магазине.