Клуб смерти - Кэролайн Пекхам

— Теперь ты под моим присмотром, Паучок, — ответил я. — Так что тебе не нужно бояться упасть. Я держу тебя.

Ее глаза расширились, и она отрицательно покачала головой.

— Нет. Не говори так. Не лги мне и не говори, что я могу доверять тебе. Я слышала эту ложь слишком много раз в своей жизни.

На мгновение в ее глазах вспыхнула настоящая уязвимость, и я притянул ее ближе, прижимаясь своим лбом к ее лбу и вдыхая ее запах.

— Теперь ты моя, маленькая психопатка, — прорычал я. — И ты можешь верить, что я сдержу свое слово. Если я говорю, что не дам тебе упасть, то я не дам. Я не обещаю тебе весь мир и не лгу о своем характере, я прекрасно знаю, что я подлый ублюдок с такой дикой склонностью к насилию, что рядом со мной никто никогда не чувствует себя в безопасности. Я просто говорю тебе, что не позволю тебе упасть.

Она долго смотрела на меня, а затем протянула руку, провела пальцами по моей щеке и волосам, прежде чем взяться за маску, которая все еще была у меня на макушке.

— Ты такой грустный, — прошептала она так тихо, что мне было трудно ее услышать, но мы были так чертовски близко друг к другу, что не сделать этого было невозможно.

— Ты тоже, — ответил я, и она медленно кивнула.

— У зла так много лиц, — пробормотала она, потянув за мою маску, чтобы она сползла вниз и скрыла черты моего лица. — Но мне кажется, твое мне нравится больше всего.

— Тогда давай обратим это зло во благо, — прорычал я, опуская ее на ноги и сразу же почувствовав, как мне не хватает тепла ее тела, прижатого к моему.

Я протянул руку, чтобы спустить ее маску и скрыть ее лицо, и она кивнула, а затем последовала за мной, когда я направился к дому.

Мы пересекли тенистую территорию, бесшумно пробежав трусцой по траве, прежде чем я повел свою маленькую ученицу к задней части дома. Мы остановились у задней двери, и я изложил суть плана, который сформировался у меня в голове, так просто, как только мог. Она, казалось, была в восторге от него, так что я протянул руку, чтобы попробовать открыть дверь, и ухмыльнулся, когда она распахнулась.

Забавный факт — чертовски много людей оставляют незапертой заднюю дверь, когда находятся дома, из-за кошек или собак или просто потому, что выходили прогуляться или посидели снаружи немного раньше в тот же день. Они просто напрочь забывали о том факте, что запертые двери — это то, что удерживало психов снаружи. Они не давали таким мерзким ублюдкам, как я, просто войти в их дом с намерениями убить. А теперь посмотрите-ка.

Я хочу сказать, что так или иначе я бы все равно нашел способ проникнуть внутрь, но если бы он запер чертову дверь, возможно, я выдал бы себя, пытаясь вломиться, и у него был бы шанс убежать, спрятаться, позвонить в полицию, проблеваться от страха — сделать что угодно, на самом деле. Но нет, дверь открыта, свободный доступ, и вот я здесь, готовый убивать.

Откуда-то сверху донеслось приглушенное рыдание, и я посмотрел наверх, гадая, находится ли он там с девушкой или нет. Но оранжевое свечение лилось из-под двери комнаты впереди нас, и до моего слуха донеслись звуки телевизора как раз в тот момент, когда кто-то громко рассмеялся.

Я оглянулся на Паучка, а она склонила голову набок, потянувшись включить подсветку на своей маске, так что в тусклом коридоре я мог видеть только неоновые голубые кресты над ее глазами и зашитую линию рта.

Я уступил просьбе леди и тоже включил подсветку на своей маске, так что мое зрение мгновенно наполнилось розовым свечением.

Я шагнул вперед и бесшумно открыл дверь, прокрадываясь в огромную гостиную, а она следовала за мной по пятам. Место выглядело так, словно в него наблевал богатый человек. Все было из темного дерева, в глубоких зеленых и красных тонах, тяжелая мебель и пылающий камин рядом с неким мистером Лайонелом Барнсом, который сидел к нам спиной и смеялся над какой-то ерундой по телевизору.

Я бесшумно подкрался к нему сзади, подобравшись совсем близко, пока Паучок ждала у двери, а ее палец завис над выключателем света.

Я достал удавку из кармана и, держа ее в одной руке, подошел и встал прямо за спинкой его кресла.

Я задержался там на мгновение, наслаждаясь тем чувством, которое возникает прямо перед нападением, когда моя жертва еще даже не подозревает о моем присутствии, а я обладаю большей властью, чем бог. Жизнь и смерть висят на волоске, все зависит от меня. И конечно, в девяноста девяти процентах случаев я выбираю смерть. И в остальном одном проценте тоже. Но все же в моей власти даровать жизнь, если мне вдруг захочется.

Я медленно протянул руку и взял пульт от телевизора с подлокотника кресла у его локтя, по-прежнему не вызывая у него подозрений, поскольку он продолжал посмеиваться над своим шоу.

Он был крупным мужчиной, на вид ему было далеко за шестьдесят, волосы у него были темно-седые, что было все, что я мог сказать о нем с моего места, хотя из моего расследования я знал, что у него уродливая мопсовидная рожа.

Я оглянулся на Паучка и бросил ей пульт. Она ловко поймала его, и клянусь, что, хотя я не мог видеть ее лица под маской, могу сказать, что она ухмылялась от уха до уха.

Я держал в руках наготове удавку, тонкую и зловещую, очень прочную, на счету которой было уже две смерти и звали ее Жозефина.

Я жадно наблюдал за своей добычей, ожидая, мое сердце бешено колотилось от возбуждения, пока Паучок не торопилась своей сладкой попкой.

Затем внезапно она одновременно выключила телевизор и свет, и Лайонел в замешательстве огляделся по сторонам, погрузившись в темноту. Я всегда мечтал убить какого-нибудь Лайонела. В этом имени было что-то такое, что просто кричало о повелителе зла, и я считал, что лучше избавить общество от таких людей, на случай если они вдруг попытаются захватить власть над миром, как какой-то страдающий манией величия король-дракон.

Сначала он заметил светящуюся голубую маску Паучка, втянул воздух сквозь зубы и пробормотал: — Что за… — прежде чем запрокинуть голову и посмотреть прямо на меня.

— Бу, — сказал я, накидывая удавку ему на шею и обрывая его крик прежде, чем он успел вылететь