Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин

недельный сон. Боже, если он не начал вспоминать ничего из этого до прошлой ночи, это означает, что у него было меньше двадцати четырех часов, чтобы переварить это. Я даже представить себе не могу, как справиться с чем-то подобным, да еще и в одиночку.

— Видишь, Лу? — говорит он неопределенно. — Я не был мертв, но и не был жив. Я был чем-то средним.

Я слышу, как сглатываю, мой разум работает со скоростью миллион миль в секунду, и мои глаза прикованы к его. Что-то среднее.

— Это… это то, почему ты застрял? Запертый в промежутке, неспособный добраться до другой стороны?

Он медленно кивает.

— Как ты переходишь на другую сторону, когда ты больше, чем просто душа, все еще связанная со своим телом? И как ты возвращаешься к реальности, когда твое сердце не может вспомнить, как функционировать само по себе? Я был непригоден ни для того, ни для другого мира.

Мой взгляд опускается на землю, осмысливая все это, и я ловлю себя на том, что возвращаюсь мыслями к записям. Его крики о помощи, его попытки вернуть свою жизнь обратно.

— Итак, ты боролся с этим. Ты каким-то образом держался за то, кем ты был, и пытался достучаться до меня с помощью сообщений.

Он выдыхает, проводит рукой по волосам и откидывается назад, еще больше прижимаясь всем весом к дереву.

— Эта часть немного туманнее, но я помню аварию, да. Я помню, как чувствовал, что ускользаю, забывая все, что когда-либо знал. И я помню, как отчаянно хотел вернуть свою жизнь обратно. — Его губы плотно сжимаются, позволяя мне снова увидеть тот гнев. — Но ты не можешь продержаться так долго в таком месте, как это. Я даже не знаю, как именно я стал Смертью, за исключением того, что со временем я эволюционировал. Приспособился к своему окружению. Акклиматизировался, пока не стал полностью частью этого места. Ты остаешься там достаточно долго, и ты становишься им.

Мой желудок скручивается в узел, и я думаю, что меня может стошнить. Поднимается желчь, и я должна заставить ее вернуться обратно.

— Итак, означает ли это… что другие там, в том месте. Ты говорил раньше, что есть больше, чем одна смерть. — Мои глаза расширяются, реальность того, что я собираюсь сказать, тяжело давит на меня. — Означает ли это, что они могут быть такими же, как ты? Потерянные души? Застряли, понятия не имея, кто они такие?

Его взгляд на мгновение опускается, пока он обдумывает мой вопрос.

— Я бы сказал, что это очень возможно.

Я с громким свистом выдыхаю воздух, как будто часами задерживала дыхание, и качаю головой. Я не знаю, откуда это берется, но откуда-то из глубины меня поднимается свежая решимость.

— Хорошо, теперь мы знаем. Теперь мы знаем, кто ты, что случилось, и мы можем это исправить. Я могу это исправить. Я пойду к мистеру Блэквуду…

— К кому? — Его брови сведены вместе, глаза сузились, и мое лицо вытянулось.

Мог ли он действительно не помнить мистера Блэквуда? Того самого человека, который посвятил свою жизнь тому, чтобы помогать ему?

— Т-ты не помнишь, кто это?

Я вижу сосредоточенность на его лице, когда он пытается вспомнить, но у него ничего не получается.

— Человек, которому ты отправляла свои сообщения. Человек, с которым ты связывалась все эти годы назад.

Сожаление омывает черты его лица, глаза на мгновение закрываются.

— Прости. Я помню, как обращался к тебе, но не к кому-либо другому.

Я ошарашенно смотрю на мгновение, осознание того, как это знание повлияет на мистера Блэквуда, осеняет меня. Посвятить всю свою жизнь попыткам помочь кому-то, вернуть их, а они даже не помнят, кто ты такой? Это убило бы его. Но тогда, я полагаю, ему не обязательно знать.

Я отгоняю эту мысль, расправляя плечи и возвращаясь к своему новому плану. Слова вырываются торопливо, почти отчаянно, но я ничего не могу с этим поделать.

— Ладно, все в порядке. Он просто тот, кто провел много исследований в такого рода областях. Так что, только мы трое, мы можем что-нибудь придумать. Мы соберемся с мыслями и сможем это исправить. Мы можем вернуть тебя.

Кровь бурлит во мне, адреналин бурлит в моих венах, когда я начинаю вставать, но его руки обхватывают мои и нежно тянут меня обратно к нему на колени.

— Нет.

Я сижу ошеломленная, глаза расширяются.

— Что?

— Я сказал «нет». — Его голос тих, но тверд. Решительный. — Разве ты не понимаешь, Лу?

— Нет. Нет, я не понимаю, почему ты не можешь захотеть исправить что-то подобное. Тебе не суждено быть там. Тебе предназначено быть здесь, со мной.

Он мягко качает головой, его подбородок опускается на грудь.

— Если это могло случиться со мной, попасть в ловушку в том месте, даже когда я был еще жив, то это могло случиться и с тобой. Черт возьми, Лу, это уже происходит с тобой. — Его глаза зажмуриваются. — Из-за меня. Чем больше времени я провожу здесь, в твоем мире, тем больше это причиняет тебе боль.

— Что? Нет. — Я подношу руки к его лицу, обхватываю его щеки и нежно приподнимаю его голову, чтобы он встретился со мной взглядом. — Смерть— Я качаю головой, затем поправляюсь. — Энцо. — Его пальцы касаются моих, и они дрожат, когда я произношу его имя. Его настоящее имя. Я наклоняюсь, нежно целую в одну щеку. — Энцо. — В другую щеку. — Энцо. — И, наконец, в его губы. — Энцо. — Его пальцы впиваются в мои, его грудь поднимается и опускается.

— Я не могу. — Его слова напряженные, грубые, в голосе легкая дрожь. — Я не позволю этому случиться с тобой, Лу. Ты будешь жить полноценной жизнью здесь, где твое место. Ты выйдешь замуж, заведешь семью, если захочешь. Состаришься, будешь свободной, всегда зная, кто ты есть. — Он останавливается, слегка, но решительно встряхивая головой. — Я не позволю тьме завладеть тобой.

Я слегка отстраняюсь, мои руки все еще сцеплены по обе стороны от его лица его же хваткой, и я смотрю, как он тяжело сглатывает.

— Ты не можешь винить себя за то, что со мной происходит. Ты спас мне жизнь, помнишь? — Он ничего не говорит, чувство муки омрачает выражение его лица, которое разрывает меня изнутри. Я снова наклоняюсь вперед и прижимаюсь своим лбом к его, мои глаза закрываются одновременно с его.

— Во многих отношениях, Энцо, ты спас меня.

Глава 42

Мы сидим так долгое время, в объятиях друг друга, в тепле друг друга.