Прикосновение смерти - Т. Л. Мартин

Возраст: 16

Имя: Джейсон Корин

Дело № 67 — Пропавший ребенок

Осенью 1986 года шестнадцатилетний Джейсон Корин впал в кому по неизвестным причинам. Находясь под наблюдением педиатрического центра Уэстлейка, он три недели выживал на аппаратах жизнеобеспечения, пока официально не была объявлена смерть мозга. Менее чем через двадцать четыре часа после этого как персонал больницы, так и его родители заявили о его исчезновении. Дело Джейсона расследовалось в течение нескольких месяцев, прежде чем было оставлено нераскрытым. Случай Джейсона делает еще более любопытным то, что это один из шести известных случаев в больницах Соединенных Штатов, когда пациенты (все в почти смертельном состоянии) исчезали из своих палат.

Я поднимаю взгляд от книги, лежащей у меня на коленях, покусывая внутреннюю сторону щеки. Как мог ребенок в коме просто исчезнуть из больницы? Несмотря на то, что я провела последние три часа, читая и перечитывая «Другие нераскрытые тайны» мистера Блэквуда, это одно из немногих дел, к которым я продолжаю возвращаться.

Что-то в этом напоминает мне о том, что описывал Энцо. То, как он был на грани смерти, но технически все еще жив, когда почувствовал, что его начала притягивать тьма. Могло ли это быть тем, что случилось с этим мальчиком? Может быть, я просто слишком много вчитываюсь в эти истории, пытаясь найти связь, которой там нет?

Единственные другие случаи, которые привлекли мое внимание так же сильно, как этот, — это четыре внезапные необъяснимые смерти, зарегистрированные здесь. Четыре человека разного возраста и все в разных частях света — Хьюстоне, Монреале, Киеве и Кампале. Каждый из них заснул совершенно здоровым и на следующий день так и не проснулся.

Чего мы здесь не видим? Почему ни у кого нет четких ответов? Я качаю головой, проводя рукой по прядям своих волос, пока внутри меня нарастает разочарование. Случай за случаем, страница за страницей, все, что у меня остается, — это новые вопросы. Из всех тем, которыми занимались философы, ученые, священники и им подобные, вопрос о том, что именно происходит с нами после жизни, остается самым большим и противоречивым из всех. Если даже сама Смерть не понимает этого, как я могу ожидать какого-либо прогресса?

Я откладываю книгу, кладу ее рядом с Новым измерением — другой книгой, над которой я ломал голову весь день, — и поднимаюсь с дивана. Я расхаживаю по гостиной мистера Блэквуда взад-вперед, взад-вперед. Думай, думай, думай.

Ладно, что ж, очевидно, что мистер Блэквуд на правильном пути, каким бы расплывчатым он ни был до сих пор. Объединив его исследования и мой собственный недавний опыт, я убеждена в его теории измерений, что другие измерения существуют прямо поверх нашего. Есть несколько перегибов, которые я не сгладила, но все же. Я видела это, чувствовала это, то, как я могу шагнуть прямо в темную пустоту, независимо от того, где я, кажется, нахожусь, и в любой момент времени. Это похоже на невидимый мир, существующий прямо там, где мы стоим, и единственное, что отделяет нас от него, — это биение наших сердец и пульсация нашей крови.

Итак, мой вопрос таков: если человека можно затащить в тот мир, пока он технически еще жив, можно ли вернуть его в этот и выжить в нем? Мне нужно поговорить об этом с мистером Блэквудом. Мне нужно рассказать ему все. Где он, черт возьми, находится? Почему его не было дома, когда я приехала сегодня?

Отбрасывая эту мысль прочь, я возвращаюсь мыслями к Смерти — Энцо, Лу. Это Энцо — и то, как его сердце снова начало биться. Это ведь должно что-то значить, верно? Я не идиотка, я заметила, что его сердцебиение, его присутствие здесь, кажется, становится только сильнее, когда мое затихает. Я собрала кусочки воедино — во всяком случае, то, что смогла найти, — и я знаю, что он, кажется, верит, что если он перестанет приходить сюда, в этот мир, это каким-то образом спасет меня.

Да, возможно, когда-то это могло сработать, до того, как мы проводили так много времени вместе. До того, как он стал такой неотъемлемой частью этого мира. Но теперь? Теперь кровь уже снова начинает течь по его жилам. У него уже установилось стабильное сердцебиение, гораздо более стабильное, чем у меня, и разве это не только вопрос времени, когда он обнаружит, что ему нужно поспать, поесть? Нуждающийся в тепле, в доме.

Теперь я знаю правду… что я зашла слишком далеко. Я чувствую, как в моей груди звенит только тишина, независимо от того, здесь он или нет. То, как я с каждым мгновением становлюсь все большей и большей частью того мира и все меньше частью этого. Я видела, как это место может проникнуть в меня, в мой разум, в течение нескольких секунд после того, как я там нахожусь. И как его воспоминания остаются нетронутыми сейчас, даже когда он продолжает возвращаться в то темное место? Проводя там столько времени, сколько он есть? Есть только одно объяснение, которое я могу придумать — потому что теперь он больше часть этого мира, чем того. Тьма не будет иметь над ним такой же власти, как когда-то, не так ли?

Не так, как это сейчас контролирует меня.

Порабощает меня.

Я прерывисто вздыхаю, страх просачивается все больше и больше по мере того, как наступает реальность, вытесняя разочарование. Я даже не знаю, когда я начала грызть ногти, но мой большой палец внезапно оказался у меня между зубами, так что, видимо, это моя новая привычка.

Я не хочу возвращаться туда. Я не могу вернуться к тьме. На что это будет похоже? Вечное оцепенение? Вечная тьма? Что бы со мной случилось? Буду ли я развиваться там, как он, акклиматизируясь настолько, чтобы каким-то образом пережить это навсегда? Или это сломит меня, высосав мою душу и разум досуха, пока ничего не останется?

Мои мышцы напрягаются, ладони потеют, когда я потираю их друг о друга. Оказывается, идея вечного порабощения вызывает у меня беспокойство. Черт, черт, черт. Я не могу этого сделать. Я не храбрый по натуре. Есть ли у меня вообще выбор? Не веду ли я себя нелепо, сосредоточившись в свои последние минуты на попытке спасти кого-то другого, когда я могла бы сосредоточиться на попытке спасти себя? На попытке выжить? Должна ли я без раздумий слушать Энцо, позволить ему вернуться в то место и оставаться взаперти, чтобы у меня был шанс?

А как же Энцо? Как насчет его шанса?