Это мгновение - К. С. Отем

— Извини, Мардж, должно быть, жара действует мне на нервы, — извиняюсь я.

Она улыбается теплым, успокаивающим изгибом губ и понимающим взглядом, который говорит мне, что она раскусила меня и не купилась на мою историю. Мне следовало бы знать, что лучше не врать школьной учительнице на пенсии, которая, судя по рассказанным ею историям, повидала на своем веку всякое дерьмо.

— Конечно, дорогой. Почему бы тебе не посидеть со мной во внутреннем дворике и не рассказать мне, что на самом деле заставило тебя так сильно сжать челюсти, что я боюсь за твои красивые зубки.

Я показываю ей упомянутые зубы в улыбке, которая далека от искренней, но она только хихикает и хватает меня за руку.

— Пойдем, помоги милой старушке сесть.

Несмотря на бурные эмоции, с которыми я борюсь всю свою жизнь, я не могу не расслабиться в обществе Марджери. Взяв ее за руку, я вдыхаю аромат розы, чувствуя, как расслабляются мои мышцы, пока мы идем к зоне отдыха на открытом воздухе. Аромат летних цветов витает в воздухе, и мои легкие расширяются, когда я вдыхаю его, наслаждаясь красотой сцены, которую я помог создать.

Мы с Марджери садимся, но я ничего ей не предлагаю — мне не особенно нравится говорить о себе или своих чувствах. Так что вместо этого мы сидим в тишине, пока ей не надоедает, и она не прерывает тишину, переходя прямо к делу.

—Что тебя так взволновало? Не думай, что я не понимаю, зачем ты на самом деле здесь солнечным субботним днем. Я знаю и вижу это, когда тебе нужно отвлечься.

Этим комментарием она попадает в самую точку.

—Мой папа снова женится.

Это начало, и на данный момент этого достаточно.

— И тебе не нравится его новая дама? Или....

Я качаю головой, хотя на самом деле это не ответ. Марджери поднимает бровь, глядя на меня, ее губы сжаты в прямую линию, когда она машет рукой, чтобы я продолжал.

—Она милая. — я не собираюсь ввязываться в дискуссию о том, что моим родителям вообще не следовало разводиться, о том, как мой отец разрушил их брак и как все это чертовски несправедливо. Вместо этого я добавляю: —Но у нее есть сын, который.... —Какой? Раздражающий? Очаровательный? Глупо привязанный к моему близнецу? Настолько интригующий и великолепный, что я хочу возненавидеть его, потому что это самая безопасная реакция?

Что, блядь? Джейми — ни то, ни другое.

—Сделай вдох, Кайден, прежде чем мне придется вызывать медсестру, чтобы проверить твое кровяное давление, — говорит Марджери, похлопывая меня по колену.

Я смотрю на ее морщинистую кожу, рассказывающую истории о прожитой жизни, затем снова на нее, встречая ее добрый взгляд.

— Он просто мне не нравится. Зато моему близнецу да, и они проводят все время вместе.

Я знаю, что произношу эти слова как капризный ребенок.

— Так ты ревнуешь? В этом есть смысл. Просто смирись с этим.

Мой рот открывается, как у рыбы, хватающей ртом воздух, прежде чем я усмехаюсь.

—Это совет, который у тебя есть для меня? Смириться с этим?

Она пожимает плечами, и это так чертовски мило, что мне хочется заключить ее в крепкие объятия.

— Он никуда не денется, твой близнец явно счастлив. Ненавидь его молча, если придется. Но ты действительно ничего не можешь поделать. Может быть, научиться принимать его присутствие в твоем пространстве — это единственный выход. — она снова пожимает плечами, прежде чем добавить: —Я никогда не говорила, что умею давать советы, но, как я понимаю, ты говоришь, что он тебе не нравится, но ты даешь ему большую власть над своими чувствами.

Боже, если бы только эта милая пожилая леди знала, как сильно мои чувства управляют мной.

— Ты действительно не умеешь давать советы.

Я качаю головой, затем откидываюсь назад и закрываю глаза. Солнце ярко светит за моими закрытыми веками, и я сижу, позволяя тишине поселиться в моей душе. Даже если это будет недолгим, и тьма, которая угрожает поглотить меня, скоро вернется.

На данный момент эта тишина — то спокойствие, в котором я нуждаюсь.

Глава 4

Джейми

Звучит инструментальное исполнение песни Perfect - Ed Sheeran, когда я беру маму под руку, восхищаясь тем, как прекрасно она выглядит в своем розовом атласном свадебном платье. Ее глаза блестят, щеки порозовели, светлые волосы локонами ниспадают на обнаженную спину.

— Готова? — спрашиваю я, и она кивает, шмыгая носом и промокая платком глаза.

—Да. Я люблю его больше, чем когда-либо считала возможным.

Я улыбаюсь ей, надеясь всем сердцем, что этот брак сохранится и что Дункан — это любовь, которую она искала с того дня, как мой отец разлюбил ее. Снова и снова она отмахивалась от своего разбитого сердца. Теперь, когда я смотрю на нее, а затем на заплаканного Дункана в конце прохода, я надеюсь, что независимо от того, права она или нет в своих взглядах на любовь, они продержаться всю жизнь.

Непролитые слезы блестят в голубых глазах Дункана, когда он любуется красотой моей матери. Рядом с ним Купер, элегантно одетый в черный смокинг и розовый галстук-бабочку, а из-за очков в черной оправе выделяются его голубые глаза. Он выглядит исключительно привлекательным, и я качаю головой, чтобы прогнать эту мысль, потому что сейчас не время думать о моем влечении к этому мужчине.

Однако чем дольше я смотрю на него, тем больше мои мысли крутятся вокруг того, насколько он чертовски великолепен.

Кайдена нигде не видно. Мы все прекрасно понимали, что он не хотел, чтобы эта свадьба состоялась. Он был верен своей матери. Я не знаю их истории, кроме того, что она ушла от них, когда им было десять. Хотя он живет в большом доме с четырьмя спальнями, в который моя мама и Дункан переехали незадолго до свадьбы — его собственная мать утверждает, что у нее нет для него комнаты, — моя мама говорит, что они его почти не видят. Он почти не разговаривает со своим отцом, а когда бывает дома, то запирается в своей комнате в компании своей кошки.

Ни Купер, ни я не живем с ними — мы живем в общежитиях университетского городка, но ездим к ним по крайней мере два раза в неделю, и тогда я не получаю ничего, кроме странного ворчания и острых взглядов.

Единственный человек, на