Это мгновение - К. С. Отем

я нахожу его здесь, его одежда покрыта мукой, а по дому разносится запах шоколада или ванили. И поскольку моя мама всегда хочет, чтобы мы чувствовали, что у нас есть место, которое можно назвать домом, у нас обеих здесь тоже есть спальни. Со вкусом оформленные моей матерью и в основном неиспользуемые, но, тем не менее, наши.

Прошло почти пять месяцев с тех пор, как мы впервые встретились, и я впитываю каждую минуту, проведенную вместе. Мы слушаем музыку, ходим на прогулки, садимся на поезд до нашего ближайшего большого города — где мне приходится сдерживаться, чтобы не съязвить ему по поводу архитектуры, — а он, в свою очередь, водит меня на урок рисования и показывает, как приготовить ванильный бисквит. И всегда, каждый раз, когда мы вместе, смех — это саундтрек.

Иногда по вечерам, после долгих дней в универе или на работе, мы просто сидим и разговариваем — по телефону, во внутреннем дворике или в парке между нашими домами. Во время каждой встречи я обнаруживаю, что влюбляюсь в него все больше и больше. Он, без сомнения, самый впечатляющий образец человека, которого я когда-либо встречал.

— Прекрати пялиться на него, гребаный чудак, — рявкает Кайден, подходя ко мне, застав меня врасплох.

— Отвали, Кайден. Тебе что, больше некуда идти? Может, травку продать?

Я оглядываю его еще раз, отмечая его черную одежду — что неудивительно — черные джинсы и черную рваную футболку, пирсинг в ушах и растрепанные волосы. Если Купер — бриллиант, то Кайдет - необработанный.

—Да пошел ты нахуй, осуждающий кусок дерьма, — рявкает он в ответ. — Ты, кажется, забываешь, что я живу здесь, а он мой брат. Так почему бы тебе не отвалить?

Я поднимаю руки, сдаваясь, потому что у меня нет ни малейшего желания вступать с ним в перепалку. Не тогда, когда я бы предпочел лежать на траве, наслаждаясь обществом Купера. Не то чтобы я не пытался быть милым с Кайденом, я пытался.

Но он не хочет иметь со мной ничего общего. Только два человека имеют значение для Кайдена Кэррингтона — его близнец и его мать.

Купер переворачивается на спину и, прищурившись, смотрит на нас.

— Вам двоим обязательно нужно ссориться? Сегодня прекрасный день, светит солнце, а у меня в духовке пирог.

Он роняет книгу, встает и подходит ближе, пока не оказывается передо мной. На нем обтягивающие шорты, и это все, что я могу сделать, чтобы не обводить глазами линии его тела, от загорелых щек, вплоть до очертаний его члена под обтягивающей тканью.

— Извини, младший брат, — говорит Кайден, все прежние признаки враждебности давно исчезли, теперь их сменила привязанность. —Зашел узнать, не хочешь ли ты повеселиться сегодня вечером, на Тейлор—Роу вечеринка. Слышал, там будут несколько красоток.

Он толкает своего брата в плечо, и моя грудь сжимается, что-то похожее на ревность стучит в моей грудной клетке.

Кайден ухмыляется мне, и я уверен что этот ублюдок знает, что я чувствую к его близнецу. У меня есть как девяносто девять, так и вообще ни одной причины говорить Куперу о своих чувствах. В глубине души я думаю, что именно страх быть отвергнутым держит мои язык за зубами. Я провожу много времени, убеждая себя, что я счастлив той дружбой, которую мы построили, что этого достаточно. Добавление чувств в смесь может все испортить, может испортить то, что прямо сейчас идеально.

— Нет, спасибо, — Купер качает головой, но не успевает вымолвить больше ни слова, как Кайден оказывается перед ним, держась руками за щеки.

— Пожалуйста? Я не хочу лететь один, а ты лучший ведомый.

Я видел это раньше — бесчисленное количество раз. Купер говорит “нет”, Кайден умоляет, Купер уступает. Иногда он разыгрывает карту ‘Я не хочу идти один’, а в других случаях играет на том факте, что они близнецы — как две капли воды похожи — и нет никого, с кем он предпочел бы провести время. Купер пожимает плечами, и я вижу момент, когда он смягчается, его голова кивает, прежде чем он поворачивается ко мне.

—Хорошо, я пойду, но только если Джейми тоже пойдет.

Может быть, я немного прихорашиваюсь, и, может быть, я выгляжу чертовски самодовольно, когда Купер игриво обнимает меня за плечи. Кайден сердито смотрит на меня, его кулаки сжаты по бокам, а губы в тонкую линию.

Подняв бровь в сторону своего близнеца, Купер спрашивает:

—Хорошо?

И Кайден выплевывает “отлично”

— Мы возьмем такси около девяти. Хорошо?

Он прикусывает нижнюю губу, его пирсинг блестит на солнце, когда он облизывает его.

— Я могу отвезти нас, — говорю я. Моя машина старая и ржавая, но она на ходу, и много лет принадлежала моей маме. Реликвия, на которую можно положиться.

— Или мы можем поймать такси, — огрызается Кайден.

— Или... — начинаю я, но тут вмешивается Купер.

— Или мы можем прекратить, что бы это ни было, — Купер указывает средним пальцем между нами двумя, прежде чем продолжить, — и насладиться остатком дня вместе.

Кайден смотрит вниз, на свои ноги, с его губ срывается вздох, когда близнец хватает его и тащит на лужайку. Я наблюдаю, как они вдвоем имитируют драку, пока оба не оказываются опасно близко к краю бассейна, посмеиваясь про себя, когда Купер выбивает ноги Кайдена, и они оба, полностью одетые, опрокидываются в бассей.

Кайден первым выныривает из—под воды, ругаясь, какая холодная вода. Он качает головой, его темные волосы развеваются вокруг лица, прежде чем он прыгает вперед, хватает своего брата и заталкивает его обратно под воду. Они вдвоем толкают друг друга, пока оба не начинают задыхаться и смеяться так сильно, что им приходится прислониться к стенке бассейна, чтобы отдышаться.

Смех Кайдена звучит громко и непривычно для моих ушей, и я понимаю, что впервые с тех пор, как мы встретились, я вижу его хотя бы отдаленно счастливым.

Он был бы таким же красивым, как его брат, думаю я про себя, если бы он не был таким чертовски злым все время.



 

Несколько человек, которых я никогда раньше не встречал, стоят сбоку от дома, когда мы приходим на вечеринку. Они радуются, когда видят Кайдена, обнимают его и предлагают косяк, который он охотно принимает.

Я поднимаю бровь, глядя на Купера.

— “Друзья Кайдена”, и я использую этот термин легкомысленно, — говорит он.