Спецназ по соседству - Лана Вайн

пуст, а вчерашний борщ был вероломно уничтожен. Теперь, когда у меня скоро будет работа, можно и шикануть. Я беру большую корзину и начинаю скидывать в нее все, что душа пожелает: сыр, авокадо, красную рыбу, свежие ягоды, упаковку круассанов. Корзина быстро наполняется до краев.

Я подкатываю свою гору продуктов к кассе, выкладываю все на ленту и с гордостью смотрю на свое богатство. Вот оно, начало финансовой независимости.

– Пакет нужен? – скучающим голосом спрашивает кассирша.

– Да, пожалуйста. Два. Или лучше три.

И в этот момент я слышу за спиной до боли знакомый низкий голос с ленивыми, насмешливыми нотками:

– Собралась кормить роту солдат, принцесса?

Я резко оборачиваюсь.

Глеб.

Стоит прямо за мной в очереди. На нем потертые джинсы, обтягивающий лонгслив и расстегнутая куртка. В руках у него сиротливая корзинка, в которой лежит пачка пельменей, кетчуп и бутылка кефира. Мужчина смотрит на мою гору продуктов, потом на меня, и в его карих глазах пляшут смешинки.

– А ты, я смотрю, на строгой диете? – ядовито интересуюсь я, кивая на его скудный набор.

Уголок его губ ползет вверх.

– Это называется «мужской ужин», детка. Быстро, сытно и без заморочек. Не всем же нужны трюфели и артишоки для счастья.

– Очень остроумно, – цежу я сквозь зубы, отворачиваясь к кассирше.

Я молча оплачиваю покупки и, проигнорировав Глеба, который как раз расплачивался за свои пельмени, подхватываю три тяжеленных пакета. Гордость не позволяет мне даже посмотреть в его сторону. Я справлюсь сама.

Выхожу из магазина и уверенно направляюсь в сторону дома. Но уже через пару десятков метров понимаю, что совершила ошибку. Ручки пакетов впиваются в ладони, а вес тянет к земле. Стиснув зубы, я иду дальше, слыша неторопливые шаги за спиной.

Пройдя еще немного, я сдаюсь. С глухим стуком ставлю пакеты на асфальт и, морщась, разминаю занемевшие пальцы. Мой героический поход явно провалился.

Я оборачиваюсь. Глеб стоит в нескольких шагах, наблюдая за мной с легкой усмешкой. В одной руке у него болтается его скромный пакетик.

– Что, не рассчитала силы, котенок? – в его голосе звучат знакомые насмешливые нотки.

Я вздыхаю, признавая поражение.

– Поможешь? – спрашиваю прямо, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком просительно. – Я, кажется, погорячилась. Ручки устали и болят.

Он на секунду задумывается, словно взвешивая все «за» и «против». Затем медленно подходит.

– Могла бы и сразу попросить, – хмыкает, но все же забирает у меня пакеты. – Гордая слишком?

– Мог бы и сам помочь без просьб, – тихо бурчу себе под нос, затем добавляю уже громче. – Думала, справлюсь.

– Думать – это не твое, – хмыкает Глеб, и мы идем в сторону дома.

Мы идем молча пару минут. Тишину нарушаю я, не в силах больше сдерживать любопытство, которое грызет меня с самой первой встречи.

– Слушай, – неуверенно начинаю я.

Этот засранец берет и делает вид, что не слышит меня.

– А сколько тебе лет?

Вопрос, кажется, застает мужчину врасплох. Он наконец-то поворачивается и смеривает меня изучающим взглядом.

– А тебе зачем? – в его голосе слышится подозрительность.

– Просто интересно, – пожимаю я плечами, стараясь выглядеть как можно более безразличной. – Нам вообще-то жить вместе. Должна же я знать, с кем делю квартиру. На студента ты не очень похож.

На мужских губах появляется тень усмешки.

– Тридцать два, – бросает он. – Можешь звать меня «дядя Глеб», малышка.

Я фыркаю, чувствуя, как щеки начинают гореть. Тридцать два. На целых двенадцать лет старше меня. Это многое объясняет. И его самоуверенность, и эту снисходительную манеру общения. Он действительно считает меня мелкой. Да, в сравнении с ним, я и есть мелкая! И это жутко бесит.

Дядя Глеб…

Вечером, окрыленная успехами, я решаю устроить себе праздник. Раз уж у меня скоро будет работа, можно себя побаловать. Я приготовлю пиццу. Настоящую, домашнюю, с огромным количеством начинки, используя все те деликатесы, что накупила днем. Я включаю музыку, достаю муку, дрожжи и с энтузиазмом принимаюсь за дело. Я обожаю готовить, и тесто в моих руках быстро превращается в эластичный, податливый шар. Раскатываю тонкий круг, смазываю его томатным соусом, щедро посыпаю сыром, раскладываю кусочки колбасы, помидоры, болгарский перец, маслины. Настоящий пир! Отправляю свой шедевр в духовку, и по кухне тут же начинает расползаться божественный аромат свежей выпечки. Пока пицца готовится, я наливаю себе бокал сока и сажусь за стол. Самое время разобраться с таинственным прайс-листом.

Именно в этот момент на кухню, привлеченный запахом, заявляется Глеб. Он замирает на пороге, принюхивается и с удивлением смотрит на меня, а потом на духовку.

– Так вот чем пахнет. Я уж думал, у нас проводка горит, – лениво тянет он, направляясь к холодильнику. – А это ты решила кухню освоить. Похвально. Что у тебя там? Пирог из жженого пластика?

– Это называется пицца, дубина, – цежу я сквозь зубы. – Можешь погуглить, если забыл, как она выглядит. А теперь отойди от моей духовки, и даже не думай ее трогать!

– И что, даже не поделишься?

– Даже не мечтай, – отрезаю я.

Глеб только фыркает и подходит к холодильнику. Достает свой жалкий пакетик с пельменями и с важным видом ставит на плиту кастрюлю с водой. Он терпеливо ждет, пока вода закипит, и только потом высыпает туда замороженные полуфабрикаты.

Казалось бы, что может пойти не так? Но в этот момент его телефон издает короткую трель. Глеб вытаскивает мобильник, и на его лице тут же появляется довольная, немного хищная улыбка. Утыкается в экран, и длинные пальцы начинают быстро летать по клавиатуре. Полностью поглощенный перепиской, мужчина напрочь забывает о том, что пельмени нужно помешивать.

Я наблюдаю за этой картиной и только качаю головой. И после такого этот индюк будет что-то еще предъявлять мне по поводу навыков готовки? На моих глазах его ужин превращается в один большой, слипшийся, неаппетитный ком. Глеб даже не замечает, как вода начинает бурлить все сильнее и вот-вот выплеснется на плиту.

– Эй, шеф-повар, – не выдерживаю я. – У тебя там потоп намечается.

Он отрывается от телефона, матерится сквозь зубы и с отвращением вываливает свой «ужин» на тарелку, обильно поливая его кетчупом. Кривлюсь от неаппетитности картинки. Мужчина, сев за стол напротив, пытается прожевать свой «шедевр». А я снова утыкаюсь в список. Голова уже квадратная! Перечитываю с самого начала.

– «Императорский жезл»… Что за чушь? Это массаж палками, что ли? – бормочу себе под нос, пытаясь представить, как это выглядит. – Или… «Дыхание дракона». Может, это какая-то процедура с огнем? Или горячими камнями? Бред какой-то.

Я настолько погружаюсь в свои размышления, что не замечаю, как Глеб