Спецназ по соседству - Лана Вайн

Короче, я люблю свою работу. Если надо, могу даже сюда переехать. База большая. Кину раскладушку в каком-нибудь старом дальнем помещении. Оккупирую местную кухню… Кстати, может, это не такой уж и плохой вариант? Уж получше, чем терпеть свою странную соседку Аврору.

Очередные двадцать четыре часа смены пролетают одним махом. Без эксцессов и ЧП. Утром мы с парнями заскакиваем в кофейню напротив и закидываем в себя сытный завтрак. Да расходимся: Сота живет в пяти минутах ходьбы от базы, Раш топает на метро, а я прыгаю в тачку и неторопливо качу в сторону своего пристанища.

Интересно, эта бедовая еще стены не снесла?

Черт, три выходных дня. Опять придется ломать башку над ужином. Может, котенок снова супа наварит? Вкусный, зараза, был. Я такой сам в жизни не приготовлю. Пять лет далеко от матери живу, уже и забыл, что такое домашняя еда. Эх…

Может, предложить этой чокнутой кулинарное перемирие?

Н-да, мужик, так она с тобой и начала делиться.

Доезжаю до дома и кидаю тачку во дворе. В квартиру захожу, стараясь сильно не шуметь, чтобы не разбудить соседку. Да, я, может быть, и засранец, но не конченый придурок. Разуваюсь и, несмотря на плотный завтрак, слышу, как желудок урчит. Пытаюсь вспомнить, что у меня было в холодильнике. Но память после суток выходит из чата.

Я скидываю куртку и бреду на кухню. В квартире утренний полумрак и тишина. Этот дьяволенок еще наверняка сладко дрыхнет и в ус не дует, что некоторые наглые коты покушаются на ее еду. Ладно. Шутка! Не буду я жрать ее еду! Я сегодня благородный засранец.

С наглой ухмылочкой дергаю дверцу холодильника, открывая.

Моя улыбка словно в замедленной съемке стекает с лица, а глаза, напротив, лихорадочно шарят по полкам. Вернее, по маленьким розовым бумажкам, приклеенным на каждый (абсолютно на каждый!) гребаный продукт в этом холодильнике. Мои глаза мечутся между сыром, колбасой и бутылкой молока. Я выдвигаю ящик с овощами. И везде одно и то же.

Мое…

Мое…

Мое…

– Эт че за херня?

Мое…

Мое…

Мое…

На каждом контейнере, кастрюле и даже на начатой булке хлеба – мое. Серьезно? Даже куска хлеба жалко? И во всем этом обилии розовых бумажек я нахожу всего одну зеленую. На сиротливо стоящем в дверце пакетике с кетчупом. И написано на этом тошнотворно-зеленом стикере «мудака-соседа». Сначала становится в какой-то степени унизительно от осознания, что целый холодильник забит не моими продуктами. А потом я снова читаю, как она обозначила мой несчастный кетчуп, и… меня взрывает.

Мудака, значит?

Все мое благородство как рукой снимает. Я стягиваю с полки плоский контейнер и сую в него свой нос. Остатки приготовленной Авророй пару дней назад пиццы. Отлично. То, что доктор прописал! Чтобы щелкнуть по носу некоторых недорослей.

Срываю, комкаю и точным броском зашвыриваю в урну розовый стикер, и запускаю в рот первый кусок пиццы, откусывая разом половину.

М-м-м.

Воздушное тесто, застывший нежной корочкой сыр, сладкий перец и острая пепперони. Ни в одной пиццерии по городу я не ел ничего вкуснее. Пальчики оближешь!

Вторая половина куска исчезает во рту следом за первой. А дальше я и подавно теряю контроль над своим аппетитом. Падаю жопой на стул и, активно работая челюстями, уплетаю оставшуюся пиццу. Ем, пока пальцы в банке не хватают воздух, а мои уши – собственный разочарованный вздох. Зато теперь, кажется, я наелся и готов завалиться и отрубиться до обеда.

Закрываю пустой контейнер и оглядываюсь по сторонам, будучи уверенным, что эти уродские разноцветные стикеры точно должны быть где-то поблизости. Нахожу небольшую стопку и шариковую ручку с меховушкой на колпачке на подоконнике.

Чиркаю на бумажке:

«Было вкусно, но мало, котенок. P.S. Твой мудак-сосед».

И клею это розовое убожество на пустой контейнер, закрывая холодильник. То-то же. Детка, лучше не вписывайся в войну, которую ты гарантированно проиграешь.

С чувством выполненного долга гребу в свою спальню и запираю дверь на замок – во избежание появления всяких маленьких и мстительных. Опускаю жалюзи на окнах, чтобы ни один луч света не проник в мою берлогу, в которой я планирую впасть в спячку. Раздеваюсь и заваливаюсь на кровать, блаженно вытягиваясь на постели. Мозг уже не просто просит – требует – отключиться и проспать минимум часов шесть. И именно этому плану я и собираюсь следовать. Переворачиваюсь на живот, подтягивая к себе вторую подушку. Обнимаю ее и закрываю глаза. Сознание уплывает моментально. Я крепко-накрепко отключаюсь.

Глава 6 (Глеб)

Матушка всегда мне говорила, что если я сплю, то меня способна разбудить разве что начавшаяся ядерная война. Все прочие методы она на мне испробовала, еще когда я учился в школе. Но в этот день я узнал, что есть еще один неплохой способ заставить меня, вусмерть умотанного после рабочей смены, проснуться. Аврора, мать ее. И ультразвуковое:

– Гле-е-е-е-еб! Ну ты и скотина! – иглами врезается ее вопль в мои барабанные перепонки. Клянусь, я слышу, как они лопаются в моих ушах. Чпок-чпок.

Я морщусь и переворачиваюсь на спину, с трудом разлепляя глаза. Виски давит, башка тяжелая. Бросаю взгляд на часы на телефоне. Зашибись! Я только час назад лег спать. Теперь понятно, почему у меня состояние, будто поезд переехал. Вот же мстительная с…обака.

И зачем так орать? Ну стало у тебя в запасах на пару-тройку кусочков пиццы меньше. Не жадничай. В твои сорок килограмм она все равно не влезла бы.

Раскинувшись на кровати упавшей великолепной звездой, смотрю в белый натяжной потолок и прислушиваюсь к звукам, доносящимся из гостиной.

Судя по тихому бубнежу, моя шумная соседка выливает все свои недовольства на холодильник…

О, а еще херачит его дверцей туда-сюда…

А сейчас топает, как стадо бизонов на уроках по степу…

И…

Присвистываю.

Ничего себе! Эта невинная феечка знает даже такие слова? Крепко. Забористо. У нас даже самый отъявленный матерщинник в отряде не знает и половины произнесенных Авророй выражений. У, рот бы ее с мылом прополоскать.

Вопреки недовольству девчонки, меня вся эта ситуация жутко веселит. В какой-то момент я начинаю искренне посмеиваться, понимая, что время идет, а поток ее бубнежа и ругательств не затихает. Возникает ощущение, что в нашей гостиной открылся портал в преисподнюю и оттуда вылезли тысячи чертей, время от времени подрабатывающих портовыми грузчиками. И шипят, шипят, шипят. На своем. Адском. Ну, это чтобы вы понимали, как искусно умеет ругаться девочка Аврора.