Холодный кофе, или Одиночество Офелии Коулман - Хелена Хейл

Я рассмеялась и присоединилась к общей волне радости и аплодисментов. Промоутер Беннета запрыгнул на ринг, со всех сторон налетели фотографы и осветили стадион сотнями вспышек. Я совершенно позабыла о том, что боец на ринге разбил мое сердце. Гордость в то мгновение переполняла меня, заполняя каждую клеточку, и я не от рывала от него глаз. Он заметил меня и на секунду потерялся. Тренер тряс Рея и хлопал по плечу, но Беннет его не слышал. Он смотрел на меня как на новообретенное сокровище. Давно потерянный клад, найденный спустя десятилетия.

И когда я поняла, что до разрыва сердца осталось несколько секунд, – решила бежать. Бежать как можно дальше, ругая себя за то, что вообще пришла сюда, допустила оплошность, добровольно прыгнула в капкан его глаз – снова!

У выхода я оступилась и упала на одно колено.

– Офелия?!

«Не оборачивайся, не оборачивайся, не вздумай!»

– Офелия, стой! Офелия, прошу! – звал он.

Новые туфли стерли ноги в кровь, но я не думала останавливаться. Машину я бросила у Центрального парка, поэтому выбежала на проезжую часть с поднятой рукой, чтобы вызвать такси, едва не угодив под колеса легковушки. Прямо сейчас подобный исход не казался мне чем-то ужасным. Я просто не могла найти себе места! Человеческий организм не в силах справиться со столькими чувствами за раз. Это наверняка какое-то расстройство психики – не могла же я в самом деле хотеть плакать, смеяться, жаждать, любить и ненавидеть одновременно?

Я видела, как он озирался, пытаясь найти меня среди прохожих, но такси быстро тронулось в сторону моей съемной квартиры. Промоутер схватил Реймонда за плечи и начал что-то гневно трещать, размахивая руками. Всю дорогу я нервно мяла бу мажный платок в сумке, превратив его в клочья. Плохая идея, Офелия. Просто идиотская.

Переставив машину ближе к дому, я взяла айс-латте с карамельным сиропом и вернулась в студию. Открыла ноутбук, заметки в телефоне и решила уйти на время из реальности, пока та не поглотила меня, не оставив даже косточки. Я погрузилась в мир героев и в течение двух часов стучала по клавиатуре, а потом неожиданно раздался стук в дверь. Может, это Кейт? Я давно не доставала телефон и могла пропустить звонки. Я открыла.

– Привет. – Беннет улыбнулся.

Я захлопнула дверь прямо перед его носом и заперла на все замки.

– Офелия, открой дверь, пока я ее не вышиб.

– Заявляешься сюда и говоришь «привет»?! – проорала я. – Скажи спасибо, что я тебе ничего не вышибла!

– Тут люди, Вороненок, открой… – уже тише попросил он.

Вороненок. Боже, почему одно слово способно уничтожить и воскресить одновременно!

– Пусть все знают, как ты…

– Пожалуйста.

Сделав глубокий вдох, я распахнула дверь, отошла на несколько шагов назад и встала в боевую стойку.

– Я не стану драться с тобой, детка, тебе нельзя заниматься боксом еще как минимум два месяца.

– Трус, – процедила я и пошла в атаку.

Он перехватывал мои удары, блокируя ладонями и посмеиваясь, пока я не вскрикнула от резкой боли в спине.

– Черт подери, Коулман, ты не подумала, что может начаться кровотечение?! – прогремел он над ухом и одним движением, будто я весила не больше сахаринки, поднял меня и перенес на постель.

– Зачем ты пришел? – наконец спросила я, когда он сел рядом и провел ладонью по моему колену.

Мне хотелось кусаться, атаковать, орать на него, но я чувствовала себя многолетним деревом, сухим, умирающим от жажды, а его прикосновения стали влагой, постепенно возвращающей меня к жизни.

– Зачем ты пришла на бой? – парировал он.

– Чтобы посмотреть, как тебе выбьют зубы, – съязвила я, а Реймонд закатил глаза. – Ладно. Кто меня сдал? Аштон или Брианна?

– Оба. – Беннет позволил себе улыбнуться.

И от этой улыбки, крохотных ямочек на щеках и разбитых губ… боже, я сходила с ума!

– Ты сделал мне больно, Беннет. Очень больно. Не чертовы пули, не гребаное восстановление, не отвод от занятий, а ты и твое отсутствие. Ты бросил меня. Как считаешь, могу я простить подобное? Ты ведь у нас спец по части вины и прощений.

Я слегка повернулась, чтобы наши бедра соприкоснулись. Рей явно боролся с желанием обнять меня, его руки осторожно блуждали по моим ногам, невесомо прикасались к коже.

– Офелия… ты не видела. Не видела это со стороны. Я думал, что умру на месте, когда услышал выстрелы, когда ты упала и… – слова давались ему тяжело, Рей постоянно проводил ладонью по лицу и прятал глаза. – Из-за меня ты чуть не погибла.

– Но я здесь. И я выжила. И в больнице, каждый день, я ждала, что ты придешь, обнимешь, поддержишь меня. – В моих глазах скопились слезы.

– Я поддерживал! Офелия, я следил за твоим состоянием, покрыл страховку, навел порядок в коммуне, дал Брианне инструкции. Аштон передавал мне…

– Что за чушь, Беннет! Ты держал меня за руку? Ты прижимал меня к себе, когда я просыпалась от кошмаров и невидимых пуль?! К черту твою страховку! Хоть сейчас могу вернуть тебе деньги!

– Только попробуй! Как ты могла хотеть моих объятий, если именно я довел тебя до беды? Впутал в свое грязное прошлое, заставил страдать!

– Удивлю тебя, Беннет, но не весь гребаный мир крутится вокруг тебя! Ты сейчас делаешь то же, что сотворил с матерью после смерти Виктора. С Аштоном, Гордоном. Ты злился и отталкивал их, считая, будто повинен во всех грехах и вообще сплоховал, потому что не сумел изобрести машину времени и переместиться в прошлое, чтобы всех спасти! Но ты был им нужен. Они любили тебя, любят и сейчас. И ты сделал им только больнее своим отвержением! Кого ты наказываешь на са мом деле? Себя или меня?! Потому что ты, черт тебя дери, на хрен разбил мое сердце! Мое! Всю жизнь я думала, что оно из стали, пока не явился ты и… – Вот и все, я расплакалась. Как маленькая девочка.

Реймонд (готова дать руку на отсечение, у него дрожали пальцы) смахнул мои слезы и притянул к себе. С такой осторожностью, словно я в любой момент могла сломаться. Он обнял меня, положил мою голову себе на грудь, стал гладить меня по волосам, целуя в макушку.

– Прости меня, Вороненок, прости! – шептал он. – Я думал, без меня будет лучше. Или так было лучше лишь мне одному – не видеть осуждения в глазах близкого.

– Но никто не осуждал тебя. Только ты сам. И вот чему ты научил меня за эти несколько месяцев: если любишь кого-то, то