Песнь бездны - Эмма Хамм

Тридцатью минутами ранее.

Ундина навис над ней. Нет, не ундина. Глубинник. Он тяжело дышал, широко распахнув жабры, словно забыл, что у него есть вторая пара легких, приспособленных к воздуху. Впрочем, это не имело особого значения. Потому что он собирался убить ее, и она, пожалуй, даже заслужила это.

Это ее народ причинил ему боль. Ее люди поймали его, притащили сюда, заставили смотреть, как они вскрывают его друзей. А может, и семью. У женщины, лежавшей на столе за ее спиной, когда-то была жизнь.

И Анин народ лишил ее этой жизни.

Он поднял руку к ее шее. Смертельные когти легкими уколами прошлись по коже. Аня уже отключила связь с Дайосом и остальными. Она не хотела, чтобы они увидели ее смерть. Только не так.

Но глубинник лишь осторожно коснулся Битси, а потом отвернулся. Наклонившись, он подобрал топор, с помощью которого она вызволила его из колбы, и пополз ко второму ундине.

Аня хотела спросить, не нужна ли ему помощь, но по тому, как он держался, сразу поняла: он должен сделать все сам, так же как она должна была выпустить его. Над ее головой вспыхнула тревога. Запоздало, конечно, но кто-то все же заметил, что клетка ундины сломана. Вскоре в комнату хлынет толпа народа.

– Быстрее, – болезненно прохрипела она.

Могла бы и не говорить. Закрутив хвост под собой пружиной, глубинник стал заметно выше, но оставил достаточно места для замаха. В отличие от нее, он разбил стекло с первого удара.

Второй ундина упал на пол с тяжелым шлепком. Из его аквариума тоже хлынула вода, но на этот раз Аня была готова и переждала поток, вцепившись в ножки стола, который не двигался под весом лежавшего на нем тела.

Сделав глубокий вдох, она заставила себя встать. Нога пылала адским пламенем после того, как ее вспороло дурацким инструментом. Интересно, что попало в ее рану, впрочем, какая разница. Все равно ей теперь не жить.

Глубинник подхватил второго ундину на руки. В его руках спящий самец выглядел маленьким.

Аня показала на люк для сброса:

– Вон, открыла для вас. Не знаю, понимаешь ли ты меня, но вы можете уходить. Я отвлеку их, чтобы вы успели убраться подальше.

А вот она уже выбраться не успевала. Отец наверняка отправил в комнату бесчисленное количество людей. У этих ундин был только один шанс на побег, и этим шансом стала она. Секретностью больше и не пахло. Оставалось только надеяться, что рванет достаточно бомб, чтобы нанести городу серьезный урон.

Глубинник кивнул, словно понял ее, и выскользнул в люк. Аня уже слышала приближающийся грохот сапог по металлическому полу. Выждав до последнего мгновения, она выдернула поднос, и люк захлопнулся с финальным лязгом.

Аня знала: это конец.

Ей предстояло отвлечь толпу мужчин и женщин, которым приказали остановить ее любой ценой. От этого зависело множество жизней.

Двери распахнулись. Металл ударился о металл с такой силой, что вся комната содрогнулась, и, обернувшись, Аня увидела человека, которого меньше всего ожидала увидеть в этой комнате с толпой народа за его спиной.

– Привет, пап, – выдохнула она.

Генерал стоял посреди своей исследовательской лаборатории, красный, как свекла, и трясся от злости. Он окинул взглядом разгром и разбитые аквариумы. Заметил то, как она опиралась на стол с мертвым телом, очевидно раненая. Он увидел все, кроме комнаты с оружием.

С чего ей было возвращаться в комнату, которая навсегда покалечила ее? Разве стала бы она снова рисковать собой? Отец все еще видел в ней глупую маленькую девочку, которая слишком сочувствовала ненавистным ему существам.

– Аня, – сказал он, явно прилагая все усилия, чтобы не заорать на нее. – Что ты наделала, малышка?

– Я тебе не малышка. И я освободила их.

– Почему?

– Потому что они по своей сути как люди. У них есть культура, есть жизнь, которую мы не понимаем. И потому что ты вскрываешь их заживо ради своих извращенных игр. Не знаю, откуда в тебе желание резать живых существ, которые чувствуют каждый надрез, но больше я тебе этого не позволю.

С каждым ее словом он становился все краснее и краснее. А потом повелся на ее провокацию:

– Все вон отсюда.

Стоявший рядом солдат удивленно посмотрел на него:

– Сэр?

Видимо, новенький в рядах зомбированных служащих ее отца. Этот парень не только считал, что находится там, где должен быть, но еще и посмел ослушаться ее отца на глазах у других.

Ничему жизнь некоторых не учит.

– Вон отсюда! – рявкнул отец. – Не заставляйте меня повторять еще раз. Это семейное дело.

Раньше, когда Аня еще боялась его, она вздрогнула бы от этих слов. В детстве после этого она получала синяки, которые никто никогда не замечал. Но теперь она была взрослой женщиной, узнавшей вкус свободы.

Воспоминания об этой свободе было достаточно, чтобы сражаться. Даже если ей не суждено ощутить этот вкус вновь.

Анины пальцы сомкнулись на скальпеле, лежащем на столе. Она была готова замарать руки, если придется. Ее отец это заслужил.

Потребовалось некоторое время, чтобы все протиснулись сквозь дверной проем в коридор, но в конце концов их оставили наедине. И выражение родительской укоризны на лице ее отца сменилось откровенной яростью.

– Сначала ты воскресаешь из мертвых, – начал он низко и хрипло. – А теперь выпускаешь на свободу образцы? Скажи-ка мне, дочка, откуда ты узнала, что здесь происходит?

– Ундины умеют говорить.

– Ни один ундина не покидает эту комнату живым, так что придумай другое объяснение. – Он сделал несколько шагов к ней, но остановился, подняв руки, когда она выставила перед собой скальпель. – Эта железка тебе никак не поможет, Аня. Положи.

– Нет, – прошипела она, поправляя Битси на голове, чтобы лучше видеть и линзу, и отца.

– Ты что, думаешь, я не знал о твоем связном вне города? Я наблюдал за тобой с малых лет. Я знаю все, что ты делаешь.

Она не собиралась на это вестись. Да, на Битси часто ставили прослушку, но она каждый раз чинила ее.

– Ты и понятия не имеешь, что я делаю в свободное время.

– Туз? – Он вскинул бровь. – Твоя подружка из Гаммы? Я надеюсь, ты в курсе, что о ней уже позаботились. Я послал людей разобраться с ней в тот же день, когда ты вернулась.

Горло защекотали первые нотки паники. Аня чувствовала, как шею сдавило, словно отец вцепился в нее руками.

– Ты даже не знаешь, кто такой Туз.

– Нет, Аня. Ты не знаешь, кто такой Туз. Я прекрасно знаю, кто она