Покоренные судьбой - Кора Рейли

Невио уронил руку и попятился, его лицо окаменело.

– Что? – переспросил он низким голосом.

Мурашки побежали у меня по позвоночнику.

– Я люблю его.

Невио сделал еще один шаг назад, каждый мускул в его теле напрягся до предела.

– Любишь? – Его снисходительные интонации ранили сильнее, чем ярость.

– Невио, пожалуйста, постарайся понять. Я люблю Амо и хочу быть с ним.

Он отвернулся с резким смехом, достал пистолет и выстрелил в зеркала. Я вздрогнула и зажала уши ладонями.

Зеркала от пола до потолка разбивались с пронзительным визгом. Осколки разлетелись по комнате, расколов солнечный свет на сотни лучей.

Мое сердце раскололось вместе с ними из-за реакции Невио.

Брат неторопливо повернулся ко мне, его грудь была окровавлена от нескольких порезов, а один осколок застрял в щеке.

Я заплакала. Невио выдернул осколок, отчего по его лицу потекла алая струйка.

– Значит, ты выбираешь его, а не меня, не нас, не нашу семью.

У меня пересохло во рту, сердце заколотилось, а руки стали липкими от пота.

– Если ты уезжаешь из Вегаса, чтобы быть с Витиелло, полагаю, тебе на меня наплевать.

Неужели мой брат действительно сказал такое? Это было неправдой, что он, конечно же, знал, однако ему все равно удалось заставить меня чувствовать себя виноватой.

Тем не менее я ощущала вину с самого первого момента, когда подумала о том, чтобы быть с Амо. Ведь я знала, что это будет означать. Мне пришлось бы оставить Невио, что я никогда не считала возможным. Я умела остудить пыл Невио и боялась, что без меня тьма победит.

Его реакция разожгла мою тревогу.

Его мощная ярость обрушилась на меня, как лавина, от которой у меня перехватило дыхание.

Внезапно дверь в балетную студию распахнулась, папа, Нино, Алессио и Массимо ворвались сюда с пистолетами наготове.

И замерли при виде нас.

Я проигнорировала их пытливые взгляды. Это наш с Невио разговор.

– Разве ты не хочешь, чтобы я была счастлива? – мягко спросила я.

– Что, черт побери, происходит? – прорычал отец.

Невио шагнул ко мне и посмотрел на меня сверху вниз.

– Разве ты не была счастлива с нами? Ты принадлежишь семье!

Я прокашлялась:

– Была, и я никогда не думала, что буду желать большего, чем имею, но потом… я встретила Амо. Я пыталась бороться с чувствами к нему, надеялась, что они исчезнут, но любовь никуда не делась.

Нино, Алессио и Массимо оторопели.

Невио покачал головой, глядя в сторону.

– Мы на войне. Ты не можешь усидеть на двух стульях. Если ты выберешь его, бросишь нас. Конец.

– Мир может наступить снова.

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь, черт возьми, творится? – Отец встал между нами, его бешеный взгляд метался между Невио и мной.

– Нет, если я убью Амо, Лука никогда не согласится на мир, – кровожадно ухмыльнулся Невио.

Теперь я видела Невио, объятого тьмой. Таким мой брат бывал по ночам, когда им завладевал хаос. Но если я была неподалеку, старался сдерживаться.

– И ты так со мной поступишь?

В глазах Невио читалось равнодушие.

– Я сделаю это ради тебя, даже если ты будешь против.

Чужие жизни не имели для брата никакого значения. Очень немногие люди были важны для Невио, но избранные являлись для него всем.

Невио сделает все, чтобы защитить их и держать рядом. И не остановится ни перед чем.

Я знала это лучше, чем кто-либо еще. Мы же близнецы.

Невио любил смотреть, как мир сгорает в огне, но он всегда следил за тем, чтобы пламя не коснулось меня.

Я покачала головой:

– Нет, ты сделаешь это ради себя. Ты эгоист.

– Ты еще смеешь говорить про эгоизм. – Невио повернулся к папе. – Грета переспала с Витиелло. Роман длится уже несколько месяцев. Она чертова предательница. – Невио ушел из студии, за ним последовали Массимо и Алессио.

Я дрожала от печали, гнева и шока. Когда на меня упал недоверчивый взор отца, мои ноги едва не подкосились. Даже присутствие Нино не помогло.

– Объясни, – попросил Нино, склонный анализировать ситуацию.

Папа лишь уставился на меня. Похоже, он был на грани и мог добить оставшиеся зеркала пистолетом.

Я взглядом умоляла их поверить, что говорю правду.

Слова вырывались из меня толчками, мой голос охрип.

– Ты понимаешь, какой опасности подвергаешь себя, встречаясь с врагом? – спросил Нино.

Папа молчал.

– Я доверяю Амо.

– Тогда, очевидно, тебе нельзя доверять, – прорычал отец. – Он мог убить тебя.

– Он бы не убил.

Папа схватил меня за руку и притянул ближе, его глаза были полны ярости.

– Ты солгала. Ты рисковала жизнью и безопасностью всех, кто тебя любит.

– Я не хочу больше лгать. Поэтому я рассказала Невио. Но я знала, как ты отреагируешь, и не ошиблась.

– А чего ты ожидала? Я предельно ясно выразил свою позицию в отношении Амо еще до войны.

Я закрыла глаза, и по моим щекам заструились слезы.

– Папа, ты сердишься, но, пожалуйста, постарайся понять. Я люблю Амо. Мне больно находиться в разлуке с ним. Пожалуйста, позволь мне быть с ним.

– Он женат. И мы ведем войну, Грета, – напомнил Нино, будто я забыла.

– Он собирается развестись с Крессидой ради меня. Амо убедит отца заключить перемирие, если ты не станешь возражать.

Отец замотал головой.

– Моя дорогая, я не позволю! Я не соглашусь на брак с Амо Витиелло. Ты не уедешь в Нью-Йорк и уж точно не будешь подвержена старомодным традициям Семьи. Мира не будет, пока я дон, а учитывая поведение Невио, не будет и при его власти.

Я посмотрела на отца в упор.

– Ты учил меня, что мое мнение имеет значение. Ты говорил, что уважаешь мой выбор, а теперь ты не позволяешь мне выйти замуж за человека, которого я люблю?

Лицо отца превратилось в непроницаемую маску, но его глаза обжигали меня яростью.

Неожиданно он погладил меня по щеке, вытирая мне слезы.

– Грета, в Каморре ты в большей безопасности, чем где-либо еще. Мое слово – закон. Здесь тебе ничего не грозит, но там слово Луки – закон, а потом и Амо. Ты попадешь под их чертову юрисдикцию, и ты не хуже меня знаешь, что они поступают иначе, чем мы. Я не смогу защитить тебя так же, если ты будешь в Нью-Йорке. Я бы разрушил их поганый город, если оказался бы нужен тебе, но до тех пор ты бы находилась во власти Витиелло.

Я накрыла его покрытые шрамами руки своими, удерживая его взгляд, и ободряюще улыбнулась.

– Понимаю, что вы готовы умереть за меня, а в Вегасе мне ничто не угрожает, но с такой же уверенностью я знаю, что буду в безопасности в Нью-Йорке. Амо