Опальная жена. Пекарня на краю севера - Александра Берг

– Терес! – выдохнула я и бросилась к лестнице.

Перепрыгивая через ступеньки, поднялась на второй этаж. Дверь в комнату Терес была приоткрыта. Я влетела внутрь и застыла на пороге. Терес сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, обхватив колени руками. Её плечи дрожали от рыданий.

– Что случилось? – я бросилась к женщине, падая рядом на колени. – Что произошло?

Терес подняла заплаканное лицо.

– Он ушёл, – прошептала она дрожащим голосом. – Март ушёл. Забрал деньги из кассы и… просто ушёл.

– Я больше не смогу, Анна, – протянула Терес. – Не смогу его принять. Снова. Если Март придёт…

– Если он придёт, – я поднялась на ноги и помогла встать своей подруге.

Подруге… Интересно, я могу называть Терес подругой? Наверное, да. Хотя мы с ней знакомы не так давно, но уже столько всего пережили.

В груди что-то отозвалось глухим стуком. Сердце, скованное панцирем льда, вдруг дрогнуло. Трещина. Тонкая, почти невидимая.

В этом мире у меня не было подруг. Никого близкого. И вот – привязалась. Слишком сильно, слишком отчаянно. И не только к Терес… К этому миру с его магией и опасностями, к этому новому телу, которое все еще ощущалось чужим.

Теперь я готова вгрызться зубами в любую возможность, чтобы вырвать у судьбы кусок жизни. Жизни, которая обязана быть лучше той, что осталась за гранью воспоминаний – серой, безрадостной, полной разочарований.

Штаймер… Да пусть катиться лесом!

Внезапно в голову пришла идея – жестокая, циничная, эгоистичная: “А если натравить на префекта Дала-Эрне… целого дракона?”

Виктор. Он ведь приехал не просто так. Наверняка замаливать прощение. Интересно, что ему удалось выяснить? Можно спросить, но… Но мне так не хотелось вновь окунаться в то дерьмо, в которое меня макнули.

“Нет…” – я помотала головой. Использовать Викора? Это было бы… слишком низко. Слишком похоже на них. На тех, для кого власть – инструмент для слома чужих жизней. Я не опущусь до этого. Не позволю этой грязи въесться в душу.

Но я все же должна побороться!

– Если Март придёт, – я с силой выдохнула, заставив себя вернуться в комнату, к бледному лицу Терес, к тяжести момента. – Я самолично спущу его с лестницы!

Из моих уст слова прозвучали как приговор.

Я увидела, как Терес вздрогнула. Она любила Марта – это была неоспоримая истина. И от этой истины на душе становилось ещё отравительнее, ещё невыносимее.

– Тебе нужно отдохнуть, – мой голос прозвучал мягче, чем я ожидала. – Ты совсем измотана. Прийти в себя – это сейчас самое важное.

Терес безвольно кивнула. Слёзы высохли на её щеках, оставив солёные дорожки. Опустошение – вот что отражалось в её взгляде. Я помогла ей лечь на кровать, укрыла одеялом. Её руки были ледяными, несмотря на тепло в комнате.

– Я сейчас вернусь, – пообещала я, поправляя подушку под её головой.

Спустившись на кухню, поставила чайник на огонь. Пока вода закипала, нашла банку с травяным сбором.

Поднявшись обратно с дымящейся кружкой, обнаружила, что Терес всё так же неподвижно лежит, уставившись в потолок.

– Выпей, – я присела на край кровати. – Станет легче.

Она приподнялась, обхватила кружку обеими руками, словно пытаясь согреться её теплом. Сделала глоток, другой.

– Спасибо, Анна, – прошептала она.

– Отдыхай. Я разберусь внизу.

Дождавшись, пока Терес допьёт чай, забрала пустую кружку и тихо прикрыла дверь. На кухне меня ждал настоящий хаос.

Огромная кадушка с тестом, которое Терес замесила ещё утром, опрокинулась. Вязкая масса растеклась по полу, покрыв доски липким ковром. Я застыла на пороге, оценивая масштаб бедствия. Тесто уже успело схватиться корочкой сверху, но внутри оставалось влажным и липким.

С горьким чувством вздохнула.

Спасать его было бессмысленно – на полу, впитавшем грязь и пыль, тесто превратилось в непригодную массу. Весь труд, все ингредиенты – всё впустую.

Найдя в углу большое ведро и деревянную лопатку, принялась соскребать тесто с пола. Оно липло к пальцам, к фартуку, к волосам, выбившимся из наспех собранного пучка. Из него уже ничего не сделаешь – только выкинуть.

Стоя на коленях, я скребла и скребла, пока руки не начали ныть от напряжения. И вдруг замерла, выпрямившись. Тонкий, едва уловимый запах защекотал ноздри. До боли знакомый. Сладковато-пряный. Как будто вдохнула воздух восточного базара на рассвете.

Виктор.

Отложив лопатку и, повинуясь непонятному чувству, выглянула из кухни в зал пекарни.

Он стоял у окна. Высокий, тёмный силуэт на фоне серого света. Так же, как я недавно, Виктор медленно переходил от левого окна к правому, пытаясь разглядеть внутренности нашей пекарни.

“Странно всё это” – подумала я.

Я ведь не гончая, чтобы чуять человека на расстоянии…

Виктор заметил меня, замеревшую в тёмном простенке. Наверное, мы около пяти минут тупо пялились друг на друга.

Погода тем временем совсем испортилась, туман и ледяной дождь превратили улицу в неприветливое серое месиво. Виктор кутался в пальто, но даже сквозь стекло я видела, как его плечи подрагивают от холода.

В голове вдруг промелькнула мысль: “Он ведь дракон!”.

Я хоть и была далека от знаний этого мира, но из сказок твёрдо усвоила: драконы, существа огненные. Видимо, у них внутри что-то вроде портативной печки-буржуйки. И как же, должно быть, Виктору сейчас неприятно…

Закусив губу, я ещё минуту колебалась, но всё же решилась впустить Виктора в тепло. До исключительной стервы мне явно было далековато.

Я подошла к двери – задвижка щёлкнула, и порыв ветра, ворвавшись внутрь, принёс с собой колючие иглы ледяного дождя.

– Заходи скорее, – проворчала я щурясь.

Виктор помедлил секунду, словно не поверив своим ушам, затем быстро шагнул внутрь. Я закрыла дверь, отрезав нас от промозглого холода. Теперь мы стояли в полумраке пекарни, неловко глядя друг на друга.

– Здравствуй… Анна, – произнёс Виктор тихо, словно боясь, что поприветствуй он меня чуть громче, и я тут же дам дёру.

– Здравствуй.

Неловкость между нами была почти осязаемой. Я не знала, куда деть руки, все ещё измазанные в тесте, а Виктор, казалось, не решался даже снять своё мокрое пальто.

Внезапно на лестнице послышались шаги, и я увидела спускающуюся Терес. Её лицо было всё ещё бледным, но в глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.

– Март? Ты вернулся? – начала она,