Опальная жена. Пекарня на краю севера - Александра Берг

Женщины вокруг удивлённо охнули, когда в дверном проёме, объятом огнём, возник силуэт. Высокая фигура шагнула из пекла, неся на плече безвольное тело.

– Виктор! – вырвалось у меня, и я сама не узнала свой голос.

Это был он. Мой муж – шёл сквозь пламя. На его плече, как мешок муки, висел Март…

Виктор в несколько широких шагов преодолел расстояние до ближайшего сугроба и опустил туда тело Марта.

– Вызовете целителей! – рыкнул Виктор, после чего сделал несколько странных пассов руками. Его пальцы сложились в необычные фигуры, губы беззвучно зашевелились.

Воздух вокруг него начал дрожать. А потом случилось невероятное. Пламя, бушевавшее во всю мощь, вдруг замерло, словно застыло во времени. Огненные языки перестали плясать и вытянулись, указывая в небо, как тысячи огненных пальцев. На мгновение наступила абсолютная тишина – даже треск горящего дерева прекратился.

И тут же, будто по команде, огонь начал складываться сам в себя – точно гигантский веер, который складывают невидимые руки. Пламя стягивалось к центру, уменьшаясь, сжимаясь, концентрируясь в одной точке.

Воздух загудел, и последние языки пламени схлопнулись. Ослепительная вспышка заставила всех зажмуриться. Когда же мы открыли глаза, на месте пожара зияло лишь обугленное, дымящееся здание, над которым повисла густая сизая пелена.

Виктор опустил руки. Плечи его поникли, на лице застыла глубокая усталость…

Он медленно обернулся. Сделал шаг… ещё один. И вдруг рухнул в сугроб рядом со мной.

– Ты… – выдохнула я едва слышно. – Ты… Я думала, ты уехал.

– Забыла? – усмехнулся он. – Я же сказал – никуда не уеду. Что случилось?

– Это… это я… – голос сорвался, меня затрясло. – Моя вина! Моя вина!

– Ты ни в чём не виновата.

Рыдания выворачивали наизнанку. Я не сразу сообразила, как Виктор притянул меня к себе. Как прижал подбородок к моей макушке. Голоса вокруг растворились в неразборчивом гуле.

– Дыши, – пробилось сквозь пелену. – Дыши, Анна.

Но лёгкие не слушались. Весь мир сжался до пульсирующей боли в висках. Перед глазами заплясали чернильные пятна, которые сливались с дымом и ночной тьмой. Мгновение, и я потеряла сознание…

Глава 42.

Глава 42

Пришла в себя дома. В комнате. Пропахшая дымом и своим же страхом. Шторы были задёрнуты, но сквозь щели в ткани упрямо пробивались лучи солнца. Они не просто светили – они ползали по стенам и потолку, причудливыми золотыми змейками, живыми и навязчивыми, высвечивая кружащиеся в воздухе пылинки.

Как я здесь оказалась? Не помню… Память была пуста, как выскобленная скорлупа. Совершенно ничего. Лишь туманная тревога и тяжесть во всём теле.

Попыталась приподняться на локтях, и тут же – взрыв. Острая боль, будто раскалённый гвоздь вогнали прямо в висок.

С глухим стоном я рухнула обратно на подушку и закрыла глаза. Сделала глубокий вдох – и вдруг на меня накатило. Не воспоминания – обрывки. Огненные языки, пронзительные крики и искры… целые россыпи раскалённых искр, падающие с неба, как адский дождь.

Это был не сон! Боги…

Слёзы хлынули сами собой, горячими, солёными струйками. Они текли по вискам, заливая уши, обжигая щёки, оставляя на коже ощущение ожога. Я рыдала беззвучно, уткнувшись лицом в подушку, пытаясь заглушить панику.

И в эту хрупкую тишину, вдруг врезались крики. Пронзительные, командные голоса, пробивающиеся сквозь толщу этажа. Они встряхнули меня.

Вставать. Нужно вставать. Но голова… Голова раскалывалась на части, будто внутри черепа неутомимый дровосек с остервенением колол поленья.

Собрав волю в кулак, я, цепляясь за всё подряд – край кровати, комод, – всё-таки доковыляла до двери. Голоса внизу стали отчётливее. Прильнув лбом к прохладному дереву двери, прислушалась.

– Не уроните!

– Смотри куда идёшь, ослеп?!

– Аккуратнее на лестнице, там угол!

И тут до меня дошло. “Красный ворон”. Внизу кипела работа – суетилась вся команда.

Судя по грохоту и командам, что-то тяжёлое и громоздкое перемещали в подвал.

Осторожно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор. Чтобы не упасть, я держалась обеими руками за шершавую стену. Сделала шаг, потом другой.

Да, точно. Внизу мелькали знакомые фигуры. Франс Лашон отдавал распоряжения.

– Тебе ещё нельзя вставать, – голос прозвучал слева, так близко и неожиданно, что я едва не вскрикнула.

Виктор. Он стоял на верхней ступеньке.

– Я, кажется, позволил себе немного… похозяйничать в твоём доме, – усмехнулся он, но глаза остались напряжёнными.

– Это дом позволил тебе похозяйничать, – ответила я, почувствовав лёгкое, ершистое покалывание перил, за которые держалась.

Дом был насторожен, щетинился невидимыми иглами, но… но не препятствовал. Не выгонял чужаков. Может, почувствовал что-то? Услышал в голосе Виктора тревогу. Или просто решили, что этому человеку – тому, кто принёс бесчувственную хозяйку – можно доверять?

– Что… что произошло? – слова вырвались хрипло, и я тут же попыталась вдохнуть в них хоть каплю уверенности, выпрямив спину.

Получилось жалко и неубедительно. Потому что внутри не было ничего. Совершенно ничего. Лишь бездонная, гулкая пустота, подпитываемая тупой, ноющей болью. И над всем этим – тяжёлый, удушающий осадок осознания. Пекарня… Она сгорела.

– Ты проспала два дня, – ответил Виктор.

– Два дня?! – я ахнула.

Как… как это вообще возможно? Ведь я просто… отключилась. От шока, от невыносимости увиденного. Банальный обморок. Но тогда почему… почему я чувствую себя так, будто меня вывернули наизнанку? Будто выпотрошили, как безвольную рыбину на причале. Выскребли все до последней живой ниточки, до самого дна души. А потом, наспех, набили пустую оболочку сырыми, колючими опилками…

– Не понимаю… – прошептала, отрывая ладони от обшарпанных перил.

Сделала шаг назад. Спина бессильно скользнула по шершавой стене, и я медленно осела на запылённый пол, словно кости мои внезапно превратились в мокрую глину.

Виктор, поднялся и присел рядом. Его плечо почти касалось моего. Так мы и сидели на полу – оба, без слов.

– Это называется откат, – наконец произнёс Виктор.

– Откат? – я с трудом повернула к нему голову, мир слегка поплыл перед глазами.

– Его испытывают маги, когда используют слишком много силы за короткий промежуток времени, – пояснил он, глядя куда-то перед собой. – Истощение, слабость, будто из тебя вытянули все жилы… Головокружение. Классические симптомы.

– Но я не использовала никакой магии, – возразила я. – Это ты потушил пожар!

В глазах