Опальная жена. Пекарня на краю севера - Александра Берг

– Она не разговаривает с тобой?

– Если ты не заметил, она ни с кем не разговаривает!

– Найди поджигателя пекарни и всё наладиться, – пожал плечами Глен.

– Без тебя я бы, конечно, не разобрался!

Глен смерил меня придирчивым взглядом и, помотав головой, засунул ложку с кашей себе в рот. Пожевав немного, он слегка поморщился, передёрнул плечами, но есть не перестал.

– Прости, – буркнул я, отведя взгляд к запотевшему окну. – Я осматривал место. Никаких следов.

– А что говорит Март? Может, он что-то слышал или видел?

Я медленно помотал головой.

Март и Терес спали. Если выстраивать всю цепочку событий то… дверь в их спальню с внешней стороны подпирала кочерга. А значит, кто-то пролез в дом, забаррикадировал выход, а после поджог помещение. Старое здание вспыхнуло как спичка. Марту удалось выбить дверь. Он вытащил Терес из огня, вынес на улицу, укутал в какую-то тряпку. А потом… вернулся в пылающий дом за их сбережениями. Поступок… достойный уважения, но безумно, до идиотизма, глупый. Повезло ему – я как раз подоспел к тому моменту, вытащил его уже полузадохнувшегося, с опалёнными волосами…

Я резко встал. Голова гудела от дурных мыслей.

– Пойду проветрюсь, – бросил через плечо Глену, не поворачиваясь. – Прибери тут, ладно?

Глен недовольно фыркнул, ложка с густой кашей замерла на полпути ко рту. В его маленьких глазках мелькнуло что-то едкое, непривычно злое.

– Ты ведь в курсе, что здесь ты не мой командир? – ворчливо отозвался он.

Но я его уже не слушал. Шагнул в темноватый коридор. Холл встретил ледяным, пронизывающим до костей сквозняком, задувавшим из щелей. Рывком распахнул входную дверь – и серый, промозглый день хлестнул в лицо порывом ветра. Сразу же за этим послышалось глухое ржание…

Шторм перебивал копытами с противоположной стороны дома. Я замер на пороге, взгляд машинально скользнул в сторону сарая.

Нет. Не пойду. Какой толк?! Шторм меня к себе не подпустит. Проклятое, упрямое животное… Оно тоже уверено, что я его бросил!

Я поднял ворот пальто и направился в сторону пекарни.

Она показалась издалека – чёрный скелет здания на фоне серого неба. Обугленные балки торчали, как сломанные кости, поддерживая остатки кровли, которая кое-где провалилась внутрь. Некогда уютное место превратилось в обгоревшую коробку.

Осторожно переступив через порог, оказался внутри. Запах гари всё ещё висел в воздухе, хотя пожар случился неделю назад.

Прошёл дальше, на кухню. Массивная печь осталась почти нетронутой – кирпичный монстр пережил огонь, ставший для него родной стихией. Всё остальное превратилось в пепел: шкафы с посудой, полки, стол для замеса теста.

Я медленно обошёл помещение, присматриваясь к каждой детали.

Что я упускаю? Я никогда не играл в следователя. Моё дело – война, там всё просто: враг перед тобой, приказ ясен. А здесь… Слишком много вопросов и ни одного ответа.

Вышел во внутренний двор. Покосившийся забор, полусгоревший сарай с дровами. Взгляд зацепился за калитку – заглушка выломана. Прошёл ближе, присмотрелся. Ничего удивительного – злоумышленник проник в дом именно отсюда.

Я обернулся, закружившись на месте словно юла, и вдруг замер – метрах в двадцати от меня стояла фигура. Высокий мужчина в тёмном, потрёпанном тулупе. Поймав мой взгляд, незнакомец вздрогнул, как от удара, и резко развернулся. Что-то в его поведении показалось мне странным…

Как там говорят великие сыщики? Преступник всегда возвращается на место преступления?

Но преступник ли он? Может простой зевака, что пялился на сгоревшую пекарню? Или свидетель? Вот только… Этот тип ни капли не походил ни на праздного наблюдателя, ни, тем более, на потрясённого очевидца.

Слишком уж он испугался.

Страх обволакивал незнакомца плотным, липким туманом. Дракон ощутил его мгновенно – пронзительный, колючий, как осколки битого стекла, с отвратительным привкусом кислой желчи и холодного пота. Запах паники.

Я вышел из руин пекарни и двинулся за незнакомцем. Не торопясь, но и не отставая.

Дракон внутри меня почти урчал от удовольствия – после того, как я оставил военную службу, такие вот “забавы” стали большой редкостью.

Незнакомец то и дело оборачивался, каждый раз замечая меня в нескольких десятках шагов позади. И с каждым поворотом головы его страх становился гуще, плотнее.

Мне это показалось… занятным. Паника мужчины не просто росла – она цвела пышным, ядовитым цветом, превращаясь в полноценный ужас.

На третьем или четвёртом повороте он ускорил шаг. Я тоже.

Мы играли в странную игру – я не пытался догнать его, просто сохранял дистанцию, а он всё быстрее переставлял ноги, постоянно спотыкаясь и оглядываясь.

Когда мы миновали рыночную площадь и свернули в один из узких переулков, мужик не выдержал. Что-то щёлкнуло в нём – я буквально услышал этот звук. Он резко перешёл на бег. Я улыбнулся и побежал следом.

– Стой! – крикнул, но это только придало ему скорости.

Тут я резко замедлил бег, буквально растворившись в глубокой тени арочного прохода.

Пусть думает, что оторвался. Пусть почувствует минутную сладость ложного облегчения.

Прислонившись спиной к стене, начал считать в уме. Раз… два… три…

Дракон внутри меня недовольно заворочался – ему не нравилось терять добычу. Но я знал, что делаю.

Сеть переулков в этом квартале была запутанной, как внутренности улья – узкие, извилистые проходы, неожиданные тупики и внезапные развилки. Здесь запросто мог заблудиться и местный, но только не тот, кого ведёт драконье чутьё…

Отсчитав последние секунды, двинулся вперёд, но выбрал другой путь. Петляя между покосившимися домами, я срезал через заснеженные дворы, бесшумно перескакивая через низкие, покорёженные ограды и протискиваясь через узкие проходы между сараями, где пахло прелой соломой.

За очередным поворотом я замер и прислушался. Тяжёлое дыхание – совсем близко. Незнакомец остановился, решив, что опасность миновала. Я ощутил, как его страх, достигший пика, начал медленно отступать, сменяясь липким, ненадёжным облегчением. Идеальный момент.

Я резко свернул за угол и оказался прямо перед ним – нос к носу, так близко, что мог разглядеть расширенные от ужаса зрачки.

– Ну что… – улыбнулся, обнажив зубы, чуть более острые, чем следовало бы быть у человека, – давай, рассказывай.

– Ч-чего… чего рассказывать-то? – мужик жалко попятился, вжавшись спиной в стену, будто надеясь просочиться сквозь холодный камень.

Я медленно втянул носом воздух, пропуская его через драконьи рецепторы, и почувствовал… Да, явственный, едкий запах гари и копоти, въевшийся в грубую ткань тулупа. Но было