Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро

– Да, подарки, однако отец не принял их. Насколько я знаю, только старая госпожа Дун приняла подарки, а ее дом второй после дома Ся, – пояснила Ся Мао. – Позвольте узнать, для чего господин Мин искал моего отца?

– Я услышал, что в его руки попала карта Хранилища, построенного народом Юнь в первую эпоху.

Цветок на груди Мин Ханя взволнованно затрепетал листьями, но тот не обратил на него внимания.

– Да, это так, – осторожно ответила Ся Мао, – однако он хранил эти сведения в строжайшем секрете. Откуда вам о них известно?

– Не волнуйтесь, я не несу злого умысла. Я лишь хотел взглянуть на эту карту и по возможности снять копию.

– К сожалению, я не могу дать вам карту Хранилища без дозволения отца. Пока он не придет в себя, нет никакого смысла обсуждать этот вопрос, – покачала головой девушка.

Мин Хань не стал настаивать:

– Если госпожа Ся позволит, могу ли я остаться на ночь в вашем доме?

– Только на одну ночь, а после уходите, – разрешила Ся Мао, проводив небожителя до гостевых покоев. – Вам не стоит оставаться в этом безумном городе, иначе сами с ума сойдете.

– Благодарю за наставление.

Закрыв дверь, Мин Хань сел за стол. Цветок слетел с его груди, обратившись девушкой, которая встала у окна и сделала небольшую дырочку в тонкой бумаге. Глядя на сад и удаляющуюся фигуру Ся Мао, она спросила:

– И когда братец Мин собирается пойти за картой?

– Когда получу разрешение главы Ся, – невозмутимо произнес тот.

– Но глава Ся не в себе, сложно получить его разрешение, так не проще ли найти карту самим?

– Я не буду так делать, – ровно сказал Мин Хань. – Завтра утром я схожу в дом госпожи Дун и узнаю, какие подарки она получила от того сановника. Возможно, среди них было то, что могло свести людей с ума.

Цао удивленно взглянула на него, сев за стол и подперев пальцами подбородок.

– А братец Мин благородный человек, – улыбнулась она. – Редко встретишь таких небожителей.

– А ты многих знаешь?

– Ты первый.

Мин Хань внимательно взглянул на Цао. Она не выглядела глупой, но как же тогда ее поймали работорговцы духами? Неужели она сама захотела попасть им в руки?

– Цао, ты долго живешь?

Удивленная его вопросом, дух лишь пожала плечами:

– Я не слежу за течением времени.

– Тогда ты можешь кое-что знать про Хуанъянь.

– Много кто про нее знает, и духи не исключение, – заметила Цао. – Неужели братец Мин ничего не слышал про эту демоницу?

– До этого я не интересовался ею, – признался Мин Хань, – вдобавок я не особо привык верить слухам.

– Неужели ты не боишься Хуанъянь? Насколько я знаю, весь Верхний Мир трепещет, стоит только назвать ее имя, – удивилась она.

– Это и правда так, – не стал спорить небожитель. – Скажи: ты видела ее?

Цао отчего-то помедлила с ответом, все же кивнув:

– Да, встречала однажды. Она сорвала меня и оборвала все мои лепестки, оставив лишь тычинки, – тихо прошептала дух, опустив взгляд. – Жестокость Хуанъянь не знает границ. У людей есть легенда, что эта демоница родилась еще в первую эпоху – ей больше трех тысяч лет! И эта старуха до сих пор жива!

– Я тоже слышал об этом. Однако я хочу встретиться с Хуанъянь.

– Зачем? – наклонила голову Цао, не моргая смотря на него. – Братцу Мину голова не дорога?

– Я думаю, Хуанъянь весьма мудра и много чего знает. Моя душа была лишь листом на древе Цышань, когда она уже ходила по Мирам и наверняка видела многое.

Цао взглянула на него как на идиота, словно решая, все ли в порядке с его головой. Но Мин Хань не привык лгать. Узнав, что Хуанъянь весьма стара, он тут же понял, что ее знания о трех Мирах могут быть безграничны. Он обязан поговорить с таким мудрым собеседником, даже если это будет последний разговор в его жизни.

– Действительно, копьем не проткнешь…[121] Отдохни лучше, – посоветовала ему Цао, вновь обратившись в белоснежный цветок.

Умыв лицо, Мин Хань сел в позе лотоса на кровать и практически погрузился в медитацию, но услышал тихий шепот духа:

– Не ищи Хуанъянь. Она сама тебя найдет, куда бы ты ни пошел.

Глава 4

Первый осколок ключа

Древо Цышань только разгорелось, осветив Средний Мир своим золотым светом, а Мин Хань уже стоял у ворот дома госпожи Дун. Цветок на его груди лениво шевелил лепестками и молчал.

Подняв руку, небожитель три раза постучал, но ответом оказалась тишина. Так и не дождавшись, когда ему кто-то откроет, он тихо пробормотал извинения и легко толкнул дверь ладонью. Замок сломался, и створка свободно открылась, пропустив во двор. Стоило ему перешагнуть порог, как в нос ударил тяжелый запах крови и разложения.

Во дворе, куда ни глянь, лежали трупы. Кто-то плавал в пруду, посинел и распух, кто-то был подвешен за шелковые пояса под крышей, другие лежали на земле с ранами на спине и груди.

– Братец Мин, кажется, мы опоздали, – заметила Цао, и ее голос необычайно громко прозвучал в тишине.

– Что тут произошло? – прошептал небожитель.

Обойдя несколько тел, он заметил, что некоторые даже после смерти сжимают мечи с уже успевшей подсохнуть кровью.

– Они убили сами себя? – удивилась Цао. – Что на них нашло?

– Видимо, то же помешательство, что и у остальных.

Цветок зашевелился, слетев с груди Мин Ханя и обернувшись девушкой. Осмотрев двор и не найдя живых людей, они вошли в дом и обошли несколько комнат. Мебель оказалась перевернута и разбита, бумага на окнах порвана и в росчерках крови. В самом кабинете главы дома за столом сидела старуха, вцепившись в шкатулку на столе и помутневшими глазами смотря перед собой. Ее горло было перерезано, а кровь окрасила некогда светлые одежды.

Подойдя к столу, Мин Хань протянул руку, но Цао схватила его за запястье.

– Братец Мин, не думаешь, что не стоит так опрометчиво поступать? – с укором в голосе спросил дух. – Кто знает, что в этой шкатулке, раз все люди в городе сошли с ума из-за нее?

– Меня защищает аура небожителя, ты же дух, а не человек.

Цао с неохотой отпустила его. Мин Хань с трудом забрал шкатулку у мертвеца и открыл ее. Внутри, на бархате, лежал полукруглый белый камень, источающий слабое сияние. Помедлив, небожитель взял его в руки. Он оказался холодным, как кусок льда. Мин Хань тут же ощутил заволакивающую глаза тьму.

«За две недели, проведенные в доме Юнь, Достопочтенный Шань