Нежданный гость - Татьяна Алферьева

виска на правую скулу. Передо мной стояли два поразительно похожих, если бы не татуировки, мужчины, и я без лишних слов вдруг поняла, что сейчас будет. В отличие от собратьев, пускай и лишивших ведунов способности обращаться к дару, но всё-таки сумевших вовремя остановиться и сохранить людям жизнь, этот не ослушается прямого приказа хозяина, доведёт начатое до конца. Да и зачем останавливаться?

Я закрыла глаза, борясь с накатившей секундной слабостью. Нет. Они не увидят моего страха. И всё-таки обидно, когда жизнь вокруг играет радужными красками, а ты готовишься умереть.

– Лучше открой глаза по доброй воле, иначе я придумаю способ сделать это насильно, и он тебе не понравится, – угрожающе рыкнул Сарвар.

– Какая вам выгода? – тихо спросила я.

– Глупышка, – снисходительно усмехнулся мужчина. Зажимая в щепоти пальцев мой подбородок и небрежно поворачивая из стороны в сторону. – Для умного человека война всегда выгоднее мира. Это верный способ обрести власть, богатство, славу и решить накопившиеся проблемы и противоречия. Даже жаль тебя немного, ты хорошенькая…

Я вздрогнула, чувствуя, как холодок омерзения шустрой змейкой пробирается между лопаток, колко вымораживает спину.

– И кстати, Его величество будет весьма благодарен за освобождение от столь невыгодного родства. Заодно у него появится ещё один повод для начала военный действий против Хаттана.

– Хватит болтать, – недовольно вмешался в наш диалог ташид.

Я увидела, как в его руках сверкнул металл. Кинжал? Зачем? Насколько понимаю, им невыгодно оставлять на моём теле раны. Смерть должна наступить от истощения ауры – неприкосновенной, жизненно важной оболочки, силы из которой можно черпать только в случае крайней необходимости и совсем чуть-чуть!

Ох…

Поздно я сообразила, что холодное оружие предназначалось вовсе не мне.

ГЛАВА 40

Умирать страшно, но ещё страшнее видеть, как на твоих глазах убивают. Тут при всём желании взгляда не отведёшь. И вроде бы хочется зажмуриться, а не можешь и только отчаянно кричишь, протестуя против чужой жестокости.

– Нет!

Кажется, даже Сарвару стало не по себе от вида того, с какой расчётливостью и холодной решимостью действует его сообщник.

– Ты можешь его спасти. – Ташид придержал за плечо своего хрипящего двойника, на губах которого пузырилась кровь.

«Близость Разлома», – догадалась я.

Вот почему пришлось нанести так много ран, чтобы энергия Разлома не успела восполнить причинённый урон, поддержать, не дать своему созданию погибнуть, пока идёт физическое восстановление. Ядом, что этому мешает, и противоядием, чтобы драгоценная игрушка окончательно не сломалась, видимо не запаслись. У злодеев тоже бывают неудачи и промахи. Впрочем, они и без того прекрасно справились – добились от Тени неосознанного желания выжить любой ценой, даже ценой чужой жизни.

Лицо обожгла хлёсткая пощёчина, заставив голову мотнуться и удариться о ствол дерева.

– Открой глаза!

Я застонала сквозь зубы, подчинилась и тут же была захвачена в плен жуткой тьмой чужого взгляда. Последней связной мыслью было: хорошо, если Яра никогда не увидит, какими страшными могут становиться глаза её будущего супруга. Дальше остались только бессвязные, то есть глупые и мало относящиеся к происходящему думы: «Эх, так и умру девственницей…», «Шерт, не быть мне международной свахой для одиноких соотечественниц и Теней», «Надеюсь, за время вдовства, а это без малого полгода, Ал придумает, как не позволить Леонту использовать его в государственных интересах», «И вообще, если равийский король признает внебрачного сына, после того как тот отличится на дипломатическом поприще, то может Ал согласится стать кронпринцем? Тем более что в военное время подобные перестановки на политической шахматной доске – обычное дело». В общем, так или иначе жизнь будет идти своим чередом, но уже без меня…

Кетановый ошейник ничуть не мешал вытягивать из одарённой пленницы силу. Когда закончился внутренний резерв и без того полупустой, не успевший до конца восстановиться после славной битвы с Дэйвисом, Тень задействовал мою связь с внешним энергетическим полем. Обидно, но сама я не могла пользоваться ею как насосом. Внешняя энергия всегда заполняла резерв постепенно, со скоростью, на которую невозможно было повлиять. К тому же ей требовалось время, чтобы преобразоваться во внутреннюю, пригодную для применения. Присосавшаяся ко мне «пиявка» ни в каких преобразованиях не нуждалась, употребив меня в качестве бумажной трубочки, через которую иные аристократы потягивают смешанные хмельные напитки, рисуясь на публику и растягивая удовольствие. Вот сейчас допьёт и сломает.

В глазах потемнело. Неужели это действительно конец? Я же в чувствах своих до сих пор не разобралась! Как ни странно, это сейчас казалось самым важным.

В ушах зазвенело, заглушая прочие звуки: шелест листьев, перекличку птах в кроне дерева и голоса, довольно громкие, но быстро утонувшие в шуме, что наполнил в последние мгновения мою голову. Прежде чем померкнуть, сознание сподобилось на очевидный бред – передо мной возникло лицо Ала, я даже услышала его голос, отчаянно зовущий меня по имени. Хм, может, это ответ на главный вопрос? Жаль, слишком поздно.

Я всё-таки нашла в себе силы последний раз улыбнуться, прежде чем… умереть.

***

Никогда не верила в потусторонний мир. Жизнь одна и прожить её надо так, чтобы на смертном одре ни о чём не жалеть, потому что жалеть будет некому и нечем. Вместе с биением сердца безвозвратно погаснет сознание, а значит, не будет чувств, мыслей и сожалений. Поэтому наличие всего вышеперечисленного после преждевременной кончины весьма позабавило. Неужели ошиблась? Загробная жизнь реальна, и сейчас меня будут судить за безверие?

Я распахнула глаза и уставилась в белый потолок. Или это всё-таки небеса такие плоские? Тело своего я действительно не чувствовала. Наверное потому, что у души нет тела, лишь эфемерная оболочка. Вот только почему эта самая оболочка лежит навзничь, а не парит в воздухе?

Рядом раздался тихий всхлип.

Это ещё кто?

О, чудо! Я смогла повернуть свою эфемерную голову.

Перед глазами рыжела Ринкина макушка.

– Рин, – позвала я, едва ворочая языком.

Подруга вздрогнула, подняла лицо и зелёные глаза затопило безмерной радостью.

– Очнулась! – взвизгнула она, подрываясь с места.

– Куда… – прошептала я в безуспешной попытке её остановить.

Постепенно ко мне начали возвращаться ощущения. Тело было непослушным и вялым. Голова казалась отлитой из чугуна. Она так и осталась лежать повёрнутой в левую сторону. Зато теперь я могла видеть дверь и тех, кто вскоре в неё вошёл: очень серьёзный Киар,