Эпоха королей - Нира Страусс

стука, ни криков, требующих впустить её. Это не то место. Насколько я знала, в этих комнатах обычно несколько дверей. Я нашла одну в стене справа от себя и поспешила закрыть и её тоже. Пока я искала другие входы, всё вокруг сливалось в размытую массу золотых предметов, тканей, мебели и самой большой кровати, которую я когда-либо видела. Тьма указала мне на балкон на противоположной стороне комнаты. Мало интересуясь красивыми видами, я проверила стеклянные двойные двери и задёрнула шторы.

Убедившись, что никто не войдёт без моего разрешения, я рухнула на месте. Ковры и платье смягчили удар. Моё дыхание было неравномерным, в груди — ноющая рана. Эту боль я слишком долго игнорировала. Неуклюже сняв туфли, я прижала руку к животу.

Дышать было бы легче без этого проклятого корсета, но для его надевания и снятия требовалась целая армия.

Я устремила взгляд на два скрещённых меча, вышитых на ковре, и попыталась упорядочить свои мысли.

Во-первых, я не собиралась поддаваться тревоге, как это случилось по прибытии в Эйлм. Я отказывалась думать, что что-то ещё способно причинить мне такую же боль, как похищение сестры. Это было совершенно несравнимо.

Во-вторых, я тщательно перебрала всё, что знала о драконах. Нашу встречу в Гримфеаре, события в лесу Робабо.

«Вы реально состоите и в Дикой Охоте, и в Братстве?»

«Боюсь, что да».

«Знает ли король, что среди Диких Охотников есть сидхи и что драконы не вымерли?»

«Нет. И мы намерены позаботиться о том, чтобы он так и не узнал, sliseag».

Ничего из этого не было ложью. По какой-то непонятной мне причине, которую я даже не могла себе вообразить, он был драконом, который состоял в Дикой Охоте и Братстве… и был наследным принцем.

И королевская семья не знала об этом. Они не могли знать, это противоречит всему, на чём основываются их тирания и царство ужаса. Как принц Бран, с его непомерной жестокостью по отношению к сидхам, мог спокойно общаться со старшим братом, зная, что тот один из сидхов?

«Сетанта — наследник, и ему нечего доказывать».

Это всё было каким-то бредом. Задыхаясь, я потянула за корсет и услышала треск за спиной — в моей руке оказалась половина платья. Я смотрела на красивую ткань между пальцами, на украшения, образующие спирали, похожие на узор на моих ключицах. Вскочив на ноги, я с силой сорвала с себя платье. Затем схватилась за корсет, не обращая внимания на боль от туго затянутой шнуровки и косточек, вонзившихся в кожу, когда я потянула изо всех сил. Я услышала намного больше звуков разрывов, чем должно было быть. В обычных обстоятельствах я бы сочла это предупреждением, но сейчас я могла думать только о том, как освободить свою кожу от многочисленных слоёв ткани.

Я бросила всё на пол и, задыхаясь, смотрела на них. Тьма была повсюду, и она не сдерживалась в своих порывах. Чёрные пальцы, похожие на мои, превращали изысканный наряд в непонятную груду тряпок, ломали косточки корсета на части, раздирали украшения. Когда тьма поняла, что я за ней наблюдаю, она повернулась ко мне. Я редко отпускаю контроль над ней, но сейчас она поднялась и приняла форму девушки рядом со мной. Она была моего роста, моей комплекции и закипала от злости, точно как я.

Потому что это и была я.

Оставшись лишь в чулках и подвязках, с камеей на груди, я пошла в соседнюю комнату, единственную без двери, только с красивой золотой аркой. Я стремительно подошла к умывальнику и окунула лицо в воду. Если бы была приготовлена ванна, я бы погрузилась в неё целиком. Я намочила шею, затылок и грудь и зашипела, когда влага коснулась раны и защипала.

Я посмотрела на своё отражение в зеркале, полуголая и мокрая. Даже если бы я хотела, тени за моей спиной было невозможно игнорировать. Их было много. Очень. Я даже сбилась со счёту.

Одна из теней завыла у самого моего уха. Это был тот самый гортанный звук, который ты никогда не захочешь услышать, исходивший из самой бездны, звучавший как вечное проклятие. Это был стон человека, который не нашёл покоя в смерти. Потому что я не позволила ему этого.

— Знаю, — ответила я. Выставив руки по обе стороны таза, я склонила голову. Капли стекали с моих волос и лица на поверхность воды. — Знаю, что я великая лгунья и не имею права так себя чувствовать.

Однако самое интересное в чувствах и эмоциях — это то, что они не следуют логическим схемам. Сколько бы я ни напоминала себе, что остаюсь (что должна оставаться) той же Аланной, которая убежала из пекарни, я не чувствовала себя полностью собой. Не такой, как привыкла.

Я не могла забыть ужины в замке.

Хитрую улыбку Хопа, когда он подливал пиво в свою кружку.

Тихое посапывание Гвен на диване в библиотеке, пока мы с Сейдж и Веледой читали в тишине.

Взгляды, полные любви, между Абердином и Пвилом.

То, как Мэддокс целовал меня, словно весь мир начинался и заканчивался мной.

Существовал ли Мэддокс на самом деле?

«Клянусь, это не входило в мои планы».

Он сказал мне это дважды: в лесу Робабо, когда заставил меня ехать с ним, и в тот вечер в большом зале.

Я не знаю, сколько времени провела в ванной. Когда вернулась в комнату и раздвинула шторы, уже вечерело. Впечатляющий вид на устье Муирдриса, впадающего в Вах, с шумным городом Реймсом вдали не поразил меня так, как мог бы при других обстоятельствах.

Я поняла одно. Независимо от всего остального, Братство и я договорились о сотрудничестве для взаимной выгоды, но они и глазом не моргнув отправили меня в львиную клетку без жизненно важной информации.

Если бы я не справилась с эмоциями, меня бы разоблачили прямо там, на параде, на глазах у сотен людей и принца Брана в полуметре от меня.

Они поставили под угрозу мои шансы вернуть Каэли.

И это я не могла им простить.

Глава 31

У гномов особое отношение к труду. Вместо того чтобы чередовать работу и отдых, как делаем мы, они предпочитают делать всё без меры. Работают без меры и отдыхают без меры. Не знаю, что из этого меня пугает больше.

Запись Паральды Утреннего Бриза в запрещённой книге «Наследие короля»

Я спрятала остатки платья, которое разодрали мы с тьмой, в один из трёх шкафов в комнате.