Эпоха королей - Нира Страусс

чем я представляла, выполненным из того же белого мрамора, из которого было сделано всё вокруг, с высокой спинкой, увенчанной спиралями, обвивающими корону, ворона и… меч. В мире существовал лишь один меч, который, по мнению Двора, заслуживал там находиться: священный меч Теутуса.

Прямо над троном, словно следя за всей залой своими пустыми глазницами, висел гигантский череп с вытянутой мордой, полной зубов, и двумя длинными рогами, закрученными вокруг себя. Это всё, что осталось от великого Ширра, того самого Дракона. Я знала, что они сохранили его голову как трофей, но не знала, что она выставлена в бальном зале. Как будто это одна из забав.

По размеру она напомнила мне дракона из сна; в таких огромных ноздрях мог бы поместиться человек целиком.

На входе в зал поднялся шум. Люди расступались, формируя проход; некоторые даже толкались. Разговоры стихли, хотя оркестр в углу продолжал играть.

До меня дошёл резкий запах. Я прижала пальцы к носу, сморщившись от отвращения. Это был запах солёной воды, гнилых корней и разлагающегося мяса. И он напомнил мне о…

Тьма кричала мне немедленно уйти оттуда, и я успокаивала её, ласково похлопывая по своей юбке. Герцогиня шепнула мне:

— Они здесь.

Настал момент, когда демоны присоединились к празднику. Снова возникло волнение в толпе, на этот раз у стеклянных дверей, ведущих в сад. И кто-то закричал с верхних ярусов.

Первым я увидела Дуллахана. Восседая на своём адском коне, он прошёл сквозь стеклянные двери так же, как в Спорайне. Спокойно, медленно, наслаждаясь зрелищем. Дамы поднимали свои платья, чтобы на юбки не попали чёрные брызги от его коня, и отскакивали подальше от позвоночника, который демон тащил за собой. Пустое пространство на его плечах создавало странную оптическую иллюзию, как будто всё размазывается, когда ты пытаешься присмотреться к тому месту, где должна быть голова. Легенды гласили, что голова всегда при нём, только хорошо спрятана, ведь это его единственное слабое место.

Призрачный хохот, отдалённо напоминающий смех, раздался с высоких потолков. Тёмное пятно перемещалось по лепнине с нечеловеческой скоростью, запрыгивая в разные ложи и пугая там людей. Наконец, оно приземлилось на пол и растянулось, приняв форму трёх прекрасных женщин с красными глазами, которые лишь слегка прикрыли грудь и бёдра лохмотьями из чёрной ткани. Центральная женщина улыбнулась одной из придворных дам напротив, обнажив острые клыки, уже сочащиеся кровью, и та упала замертво.

Даэг-ду, демонические вампирши. Даже появление одной из них сулило гибель целого поселения. Хотя им запрещено убивать людей, это не мешает им питаться и создавать любовников-рабов. Некоторые умирали из-за их бесконечных оргий крови и секса, но это были сладкие и добровольные смерти, не нарушающие договоров.

Звуки копыт донеслись со входа. Появился самый опасный из Тёмных Всадников, Нукелави. Также известный как Старый Ник, виновный в гибели многих сидхов на войне — он распространял болезни, целые эпидемии. Именно он уничтожил Гоба и Паральду. И хотя я видела изображения Тёмных Всадников, ни одно из них не передавало того, что он вызывал при взгляде на него: чувство пустоты, удушья, абсолютного небытия.

Как и Дуллахан, всадник и конь были едины. Но в отличие от Дуллахана, Нукелави не мог слезть с коня. В какой-то момент демон и зверь слились воедино. Спина коня тянулась вверх и соединялась с туловищем демона. Они были существом с четырьмя ногами, двумя головами и двумя руками, которые доставали до пола. Но худшее, безусловно, заключалось в том, что у них не было кожи или шерсти. Все их мышцы, сухожилия и кости были обнажены, представляя собой пульсирующую массу желтоватых вен и токсинов.

По очевидным причинам проход, который создавали для Нукелави, был гораздо больше. Оба Всадника встретились в центре зала и направились к трону. Даэг-ду присоединились к ним; никто из демонов не утруждал себя разговорами.

Сколько бы люди ни утверждали, что демоны были их спасителями, ни один из придворных не выглядел довольным их появлением. Они постоянно оглядывались через плечо, настороженные, и в толпе виднелось немало бледных лиц. Те, кто осмелился попробовать угощения, лишились аппетита; конечно, с таким зловонием трудно думать о еде. Несколько слуг прошли мимо нас, неся на руках женщину, упавшую в обморок. Я узнала родинку на её губах.

— Я же предупреждала её, — пробормотала герцогиня.

Я нашла взглядом её дочь Реанн, которая совершенно не выглядела взволнованной. Она не удосужилась сопровождать мать и увлечённо обсуждала что-то со своей спутницей, темноволосой девушкой из кареты. Очевидно, этот разговор был намного важнее самочувствия её матери.

Прошли минуты, и, не дождавшись прибытия других демонов, я начала терять терпение. Я наклонилась к уху Игнас.

— Где она?

Герцогиня прекрасно знала, о ком я спрашивала.

— Она должна была уже прийти. Но, как я и говорила, у неё свои собственные правила.

Среди толпы, в такой атмосфере я не могла настроиться на энергию Каэли. Но если бы она была во дворце, я бы это знала. Я бы это почувствовала.

Вдруг по всему залу раздались глубокие звуки горнов, и все гости обернулись к помосту. Музыка смолкла. Разговоры прекратились. Голос прогремел:

— Преклоните колени и поприветствуйте его величество, короля Нессию Руада VIII!

Все придворные, и даже те слуги, которые несли подносы, поспешили опуститься на колени. Единственными исключениями были демоны; полагаю, они склонятся лишь перед Теутусом. Я знала, что должна смотреть в пол и держать шею как можно ниже, пока король не даст разрешение подняться; я репетировала этот поклон в замке столько раз, что мне пришлось принимать обезболивающее.

Но когда я услышала тяжёлые шаги, раздававшиеся сразу отовсюду, тьма, свернувшаяся возле моих кинжалов с момента появления демонов, встрепенулась.

Я приподняла подбородок на несколько сантиметров, достаточно, чтобы увидеть поверх других склонённых тел. Заметила фигуру короля вдали. Он был высок и широк — возможно, из-за белой меховой мантии, накинутой на плечи. Я знала, что ему около шестидесяти лет, но он двигался ловко и уверенно, его походка была твёрдой. Одна рука лежала на рукояти меча, покоящегося на его поясе. Он не удостоил взглядом своих подданных, пока направлялся к трону. С такого расстояния я не могла различить его черт, только тёмные волосы и густую бороду. И, конечно же, корону. Если она была сделана из золота, должно быть, к ней добавили что-то, чтобы она так сверкала, создавая впечатление, что она не отражает свет, а поглощает его. Верхние концы короны были как минимум в четыре пальца длиной. По мере его движения я замечала проблески других цветов: