Семнадцатый - Эмилия Вон

с такой силой, что я едва ли чувствовала себя живой. Однако Диего не дал мне времени прийти в себя. Он потянулся за презервативом, лежавшим в ящике прикроватной тумбы, надел его и накрыл меня своим телом.

Его рука нашла мою шею в собственническом жесте. Как я теперь понимала, эта привычка появилась у него за прошедшие годы. Это невероятно возбуждало, хотя я никогда не думала, что такое может мне понравиться, как и то, каким грубым Диего становится во время секса.

Он собрал мою влагу и устроился поудобнее, пока его язык безудержно целовал меня. Я обхватила ногами его талию, притягивая к себе. Одним резким и глубоким толчком Диего вошел в меня, а я потянула его за волосы на затылке, охваченная болью и удовольствием одновременно.

– Твою мать, – выдохнул он в мой рот, разорвав на мгновение поцелуй и замерев, находясь внутри меня. – Это невероятно. Я… Я не продержусь долго, Маккой.

Я понимала его. Второй оргазм уже надвигался, не дав мне возможности отойти от первого.

– Что такое, Чемпион? В футбольной академии не научили выдержке? – пошутила я.

– Заткнись, – с улыбкой на лице выдавил Диего, а затем со всей серьезностью спросил: – Ты готова?

– Я слишком долго об этом мечтала. – Едва слышимый шепот с признанием слетел с моих уст, и этого для Диего было достаточно.

Он толкнулся в меня, войдя еще на несколько сантиметров, но снова остановился, глядя мне в глаза и дав мне время приспособиться к его размеру и ощущениям внутри. Это длилось лишь пару секунд, затем он начал двигаться. На этот раз жестче, быстрее, глубже. Безжалостно. Не сдерживаясь.

Диего застонал, утыкаясь носом мне в шею, его пальцы запутались в моих волосах, пока второй рукой он поддерживал свое тело, чтобы не упасть на меня. Наши тела двигались в унисон, дыхание синхронизировалось, мы стали одним целым. Как и должно было быть.

Его ритм казался лихорадочным, беспорядочным, почти неконтролируемым, но я слишком хорошо знала Диего. Он никогда не терял самообладания, каким бы расслабленным ни казался. И, судя по тому, как внимательно он смотрел на меня всякий раз, когда наши взгляды пересекались, проверяя, все ли со мной в порядке, я убедилась, что права.

Диего сжал кожу на моем бедре, где уже завтра будут отметины от его пальцев, и скользнул под колено, чтобы поднять ногу к груди, меняя угол входа.

Святое дерьмо, это ощущалось совсем по-другому.

Он переместил руку, нашел клитор и стал кружить над ним большим пальцем, пока сам продолжал свой безжалостный натиск. Я бесстыдно захныкала от его прикосновений, которые сводили с ума, от эмоций, бурлящих внутри.

– В тот день, когда ты вошла в мою жизнь спустя столько лет, я думал, что ты гребаный сон. Ты свалилась мне на голову повзрослевшей, красивой и, как всегда, чертовски упрямой. – Диего приподнялся на локте, глядя в мои глаза и устроив член возле моего лона. – Как чертово торнадо, как хаос, вошедший в мою жизнь с целью испортить ее. – С этими словами он ввел его в меня уже не таким резким, но не менее глубоким толчком.

– Диего, – проскулила я на пороге второго оргазма.

– Эти шорты, едва прикрывавшие соблазнительные ноги… – Он провел ладонью по моей ноге, упирающейся в его грудь пяткой, и поднялся к моему бедру, сжимая его. – Они стали для меня красной тряпкой, которой ты так упорно и бесстыдно махала передо мной все это время, и я жаждал вновь трахнуть тебя, чтобы ты навсегда уяснила одну вещь, Маккой. – Диего замедлился, но ненадолго, потому что тут же толкнулся в меня, словно пытался доказать свою точку зрения и, как гвозди, вбить в меня свои слова. – Ты была создана для меня. Моя.

Он сжал мою челюсть и грубо поцеловал, глотая крики и стоны, пока мы одновременно переживали свое освобождение. Он упал на меня, тяжело дыша, а я, как коала, обняла его ногами и руками, не желая прощаться с его теплотой и ощущениями наполненности, пока он все еще находился внутри меня.

Мы лежали так, наслаждаясь моментом, и никто из нас не решался двинуться и нарушить его. Мои пальцы очерчивали круги на его коже, пока Диего восстанавливал дыхание и игрался с прядями моих волос.

– Ты в порядке? – спустя какое-то время спросил Диего, приподнявшись. Он посмотрел на меня с тревогой в глазах, пытаясь распознать признаки боли или чего-то еще, но ничего кроме безмятежной и счастливой улыбки найти не смог.

– Ты определенно точно не тот милый мальчик из моих воспоминаний, – сказала я, убирая прядь мокрых, прилипших волос к его лбу.

Диего засмеялся и чмокнул меня в губы.

– Рад, что мы это уяснили.

– Где ты этому научился? – Как только вопрос обрел осязаемую форму, я тут же об этом пожалела. – Нет, не отвечай. Не хочу знать.

– Ты уверена? Потому что я могу рассказать о Луи…

Я закрыла ему рот рукой, не позволяя закончить предложение.

– Заткнись! Не желаю знать о твоих бывших.

Он убрал мою ладонь и поцеловал меня в губы.

– Как скажешь.

Диего вышел из меня и направился в ванную, чтобы выбросить презерватив и взять мокрое полотенце.

«А вот и его джентельменская сторона», – подумала я, не в силах сдержать улыбку.

Когда Диего закончил приводить меня в порядок, я была совершенно вымотана и с трудом удерживала глаза открытыми, поэтому он снова улегся рядом и притянул меня к себе. В миг, когда я начала погружаться в сон, его губы коснулись моего виска, и я услышала тихий шепот, от которого одна-единственная слеза торопливо скатилась по щеке.

– Спокойной ночи, мой лунный свет.

Глава 22. Селена

Пальма-де-Майорка, Балеарские острова, Испания

Июнь 2019 года

– Сеньор Карраско, вы дома?

Каждую неделю я наведывалась к дедушке Диего, принося ему сладости, приготовленные специально для него – без единого грамма сахара, ведь у него диабет. В этот раз я принесла нежнейшее овсяное печенье и ароматный лимонный пирог, который, казалось, источал солнечные лучи.

Старик никогда не воспринимал болезнь всерьез, хотя доктора настоятельно рекомендовали ему следить за питанием и больше двигаться, а не сидеть целыми днями в кресле перед телевизором.

Сеньор Карраско жил один в уютном домике неподалеку от пляжа. Этот дом он сам построил много лет назад, когда перебрался сюда из шумного Мадрида, устав от городской суеты. Именно тут он встретил Амалию, ту самую женщину, которая стала его