Семнадцатый - Эмилия Вон

Диего покачал головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. Я ощутила напряжение в его теле и сквозившую боль в словах, когда он продолжил:

– Однако вместе с этим в качестве бонуса ты получаешь и проблемы. Чаще всего они появляются в виде стервятников, падких на деньги. Жадный журналист, роющийся в твоей личной жизни в поисках компромата, который можно продать за хорошие деньги, или девушка, которой ты случайно улыбнулся в клубе, желая развеяться после тяжелого матча, вдруг начинает шантажировать тебя пикантными фото или обвинениями в домогательстве. – Я представила себе эту сцену, ощутив укол ревности в груди и горечь на языке, но старалась не задерживать внимание на этих мыслях слишком долго. Ведь я тоже была в отношениях, и не могла судить его за то, что он продолжал жить без меня. – Но самое худшее, когда среди всех этих людей выделяется тот, кого ты называешь своим отцом, и он видит в твоем успехе лишь возможность извлечь выгоду.

Голос Диего звучал подавленно, грустно, но именно эта обида, которая затмевала даже его гнев, трогала мое сердце. В ней столько боли, что ее невозможно скрыть, особенно когда речь шла о человеке, которого он уже давно не считал своим отцом.

Я понимала его, ведь одной встречи с этим человеком оказалось достаточно, чтобы осознать: он недостоин называться отцом Диего.

Я прижалась ближе к нему и опустила голову ему на плечо.

– Он что-то натворил? – спросила я, боясь услышать ответ.

– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться с помощью пачки денег, – ответил Диего, обнимая меня за талию и слегка усмехнувшись. – Ну, или нескольких ударов в челюсть. Возможно, раз или два я сломал ему нос.

Рикардо заслуживал этого, и я невольно улыбнулась, представляя себе эту картину. Но потом до меня дошло, что драка с отцом могла создать для Диего серьезные неприятности.

– Что именно произошло?

– Этот ублюдок стал регулярно появляться у моей спортивной базы или возле дома, требуя денег. Сначала я давал ему, потому что он уверял, что возьмет себя в руки, пройдет реабилитацию и начнет новый бизнес. Но прошло несколько месяцев, и он снова оказался передо мной, с пустыми карманами, налитыми кровью глазами и угрозами наготове. – Рука Диего, лежавшая на моем бедре, непроизвольно сжалась, причинив легкую боль, но я молча терпела, давая ему возможность высказаться. – Когда я проигнорировал его угрозы, он принялся досаждать матери звонками и визитами. Ему было недостаточно тех денег, которыми я годами его снабжал, и мое терпение наконец лопнуло. Как только я прекратил выдавать ему чеки, он устроил засаду у спортивной базы и довел меня до белого каления, оскорбив мать. Я не заметил, что там притаились журналисты и пару раз врезал этому мерзавцу и пригрозил ему. На следующее утро мои фотографии оказались на первых полосах газет с кричащими заголовками типа «Диего Карраско избивает собственного отца, который создал звезду «КЩ».

– Mierda, – невольно вырвалось у меня, когда волна гнева за Диего мгновенно охватила меня.

Его грудь сотряс смех, и он ближе притянул меня.

– Именно. Как ты понимаешь, ассистентка нужна не только для ведения календаря, но и для того, чтобы помогать с такими моментами справляться, быть рядом, если я снова сорвусь и решу кому-то набить морду. Мне нужен кто-то, кто снимет с меня часть груза и сможет сдержать мой пыл. Ты нужна мне, Сел. И дело вовсе не в твоей должности, – прошептал Диего, целуя меня в висок.

– Боюсь, если когда-нибудь я встречусь с твоим… этим человеком, мне самой понадобится кто-то, чтобы удержать меня от того, чтобы не врезать ему. – Я подтвердила свои слова, изображая удар кулаком в воздухе.

Это вызвало у Диего взрыв смеха. Глубокий, раскатистый смех разносился по ночному ветру и окутал меня изнутри.

Черт, он восхитителен. Парень, сидевший рядом и обнимавший меня, и его беззаботный, искренний смех, по которому я так скучала.

– Отвези меня на наше место, Диего, – попросила я, взяв его лицо в ладони.

– Все, что пожелаешь, мой лунный свет, – ответил он.

Его губы нашли мои в нежном поцелуе. Наши рты медленно исследовали друг друга, пока руки Диего сжимали мои бедра, притягивая меня ближе. Но прежде чем позволить поцелую стать глубже, я поднялась и протянула ему руку.

***

Пальцы моих ног погружались в мягкий, теплый песок, пока мы с Диего медленно шли вдоль дикого пляжа на восточном побережье острова, крепко держась за руки, как в годы нашей юности. В руке он нес свои кроссовки, я – свои босоножки. Его темные волосы слегка завивались на макушке под воздействием влажного бриза, а мои свободно развевались дуновениями легкого ветерка.

Когда-то давно, еще будучи подростками, мы часто убегали сюда, стремясь найти убежище вдали от любопытных глаз. Этот пляж был спрятан между двумя скалами, и добраться до него можно было лишь одним путем – обогнуть бухту и осторожно преодолеть путь через громадные валуны, рискуя при этом споткнуться. Однако все это стоило тех мгновений, когда взгляду открывалась картина невероятной красоты: бирюзовая гладь моря, прозрачная, как слеза, золотой песок, простирающийся до самого горизонта, и восхитительный вид, который дарил этот уголок природы. А особенно волшебным был закат: солнце, словно огненный шар, опускалось за линию горизонта и окрашивало небо яркими красками. Оранжевые оттенки плавно переходили в красные, а морская гладь приобретала нежный розовый отблеск.

Это место всегда казалось мне родным домом, и даже теперь, спустя многие годы, ступив на этот песчаный берег, я ощутила с ним ту же самую связь. Как и с парнем, чья рука удерживала мою.

– Удивительно, что это место до сих пор от всех скрыто, – произнесла я, наблюдая за тем, как волны мягко касаются наших ног.

– Да, не каждый отважится на сложный путь через пещеры и скалистые берега, – ответил Диего, откинув назад непослушную прядь волос, упавшую ему на лоб.

– Наверное, это и к лучшему, – задумчиво сказала я. – Так оно останется нашим тайным уголком.

Мы остановились посередине пляжа и посмотрели друг другу в глаза. Закатное солнце добавляло его глазам золотистый оттенок, однако глубокий шоколадный цвет оставался неизменным. Я почувствовала, как его взгляд следил за каждым моим движением, когда я бросила обувь к ногам и отпустила руку Диего, чтобы стянуть приталенное платье и сбросить его с плеч.

Как только ткань упала к босоножкам, я перешагнула ее и приблизилась к Диего, чей кадык дернулся, как только он сглотнул, а его взгляд потемнел. Я