Семнадцатый - Эмилия Вон

– Кажется, вчера наказаний было недостаточно, да, Маккой? – спросил я, слегка сжимая ее ягодицы.

– Возможно, – ответила она, отстраняясь, когда услышала шаги за дверью.

Дверь открылась, и мне пришлось выпустить свою возлюбленную, чтобы поймать маленького озорного мальчишку, который тут же прыгнул мне на руки. Его ручки обвили мою шею, ноги обхватили талию, а кучерявые волосы Альваро закрыли весь обзор. Но сквозь этот хаос я услышал веселый смех Селены.

– Наконец-то ты приехал! – радостно закричал брат прямо мне в ухо. – Я так скучал по тебе!

– Я тоже скучал, приятель, – ответил я, прижимая его головку к своей груди и целуя в макушку. Затем осторожно опустил его на землю. – Как твои дела?

– Все хорошо. Я уже готов ехать на матч! – заявил он, но через секунду его лицо омрачилось, и он посмотрел вниз. – Но ты ведь не будешь играть сегодня…

– Верно. Я сегодня наказан, – сказал я, ласково взъерошив ему волосы. Он недовольно оттолкнул мою руку. – Зато мы сможем провести больше времени вместе. Будем есть сладкую вату и мармеладки до боли в животе, покатаемся на каруселях, посмотрим кино или поиграем во дворе. Как тебе идея?

Альваро сморщился, словно я предложил ему заняться чем-то крайне нудным.

– Мне уже не пять лет, Диего, – сказал он, скрестив руки на груди. Я невольно хмыкнул, потому что знал: он абсолютно прав. Мальчик, стоявший передо мной, уже давно вышел из возраста, когда его могли увлечь сладости или поездка в парк аттракционов. Теперь его интересы стали куда серьезнее.

– Соберем лего? – предложил он. – Я уже почти закончил, но ты можешь помочь мне.

Улыбка расползлась по моему лицу, и, подняв глаза, я заметил, что Селена тоже старается подавить смешок, пряча его за сжатым кулаком. Наши взгляды встретились, и она легонько пожала плечами, подмигнув мне.

– Альваро, впусти брата в дом!

Мамин голос донесся откуда-то из глубины дома, вероятно, с кухни.

– Пошли, – бросил Альваро и развернулся, направляясь внутрь, но вдруг замер, заметив Селену, которая все еще стояла у двери. Его плечи мгновенно напряглись, как всегда происходило, когда он видел незнакомых людей. Хотя Селена была знакома ему с самого раннего детства, для него она оставалась чужой. В конце концов, ему было всего три года, когда она впервые вошла в нашу жизнь.

Селена присела на корточки и протянула ему руку:

– Привет, – сказала она мягко. – Я Селена.

Альваро обернулся ко мне через плечо, вопросительно взглянув вверх, словно искал подтверждения и разрешения. Я кивнул, и он неуверенно пожал протянутую Селеной руку.

Она заметила его колебания, но не придала этому особого значения. Ее улыбка продолжала сиять, освещая прекрасное лицо, когда она посмотрела на моего брата с теплом и терпением, которое редко встречается среди взрослых при общении с такими детьми, как Альваро.

Он действительно особенный ребенок. Ему сложно устанавливать контакт с незнакомыми людьми, и еще труднее доверять им. Каждый раз, когда он сталкивался с новым человеком, мой брат не торопился пускать его в свою жизнь. Многие считали его застенчивым, но на самом деле он просто осторожен. Иногда даже чересчур для своих лет.

Но Альваро всегда менее подозрительно относился к женщинам, чем к мужчинам, и тому была своя причина. Наш мерзкий отец.

Альваро стал свидетелем того, как этот человек возвращался домой пьяным, слышал бесконечные ссоры и ругань, видел вещи, которых ребенку никогда не следовало бы видеть. Хотя Рикардо никогда не поднимал руку на Альваро – иначе я переломал бы ему все кости – он нанес моему брату гораздо больший вред, чем любой физический удар. Он сломал его психику, заставив бояться людей, пугаться громких звуков и закрываться в себе.

Я навсегда запомнил тот день, когда вернулся с тренировки и обнаружил сцену, где Рикардо накричал на двухлетнего Альваро за то, что тот намочил штаны от страха, увидев, как его отец угрожал маме ножом. Этот подонок обозвал его трусом и ничтожеством, прежде чем ушел из дома. После этого случая брат еще глубже ушел в себя. Он поверил словам этого ничтожного существа, и это оказалось намного болезненнее, чем мой сломанный нос, полученный в попытке защитить их с мамой.

Я ненавидел это. Ненавидел этого ублюдка за то, что он сумел внушить моему младшему брату мысль, что тот чем-то плох и недостоин любви.

– Знаешь, мы с тобой уже знакомились, но тогда ты был раз в пять меньше, – прервала мои воспоминания Селена, возвращая меня в настоящее. Она выпрямилась и показала рукой на уровень своего колена, обозначая рост Альваро, когда ему было три года. – Такими темпами ты вскоре обгонишь брата не только ростом, но и силой.

– Вряд ли, – тихо произнес Альваро голосом, который звучал не так звонко и громко, как обычно в разговорах со мной или мамой. – Никто не может стать выше и сильнее Диего. Он лучший.

Селена ухмыльнулась, снова наклонилась к брату и прошептала ему так, словно я ничего не слышал:

– Не будем говорить такие вещи о твоем брате в его присутствии, дружок, иначе он зазнается. Хотя должна признать, что симпатичнее этого красавчика я еще не видела. Конечно, тебя это не касается.

Она подмигнула Альваро и приложила палец к губам, призывая его к молчанию. Эти слова и легкая шутливость вызвали у мальчика смех и яркий румянец от смущения, а во мне – чувство глубокой благодарности.

Я не помнил, когда или с кем Альваро вел бы себя настолько свободно при первой встрече, не испытывая необходимости прятаться или искать защиты у меня или у мамы. Но прямо сейчас мой девятилетний брат, испытывающий проблемы с социальным взаимодействием, весело хихикал вместе с девушкой, которую знал несколько минут. Но это была не просто девушка. Это была Селена. Девушка, которая притягивала к себе людей, как свет. Девушка, чья искренность, доброта, невинность и сочувствие поражали всех вокруг. Девушка, которой принадлежало мое сердце. И теперь я не сомневался, что и в маленьком сердечке Альваро найдется для нее свое местечко.

– Alvaro, querido, no detengas a tu hermano en la puerta!79 – раздался нежный голос матери, когда стук ее каблуков эхом отозвался в коридоре.

Через мгновение она появилась в прихожей, повязав фартук вокруг тонкой талии, с полотенцем в руках, будто воплощенное олицетворение домашнего тепла и заботы. Волосы ее были собраны в небрежный пучок на макушке, и несколько непослушных прядей выбивались наружу, мягко касаясь лица, несмотря на красную бандану,