Сквозь любое пламя - Кэтрин Картер

конце коридора. Она небольшая, но в центре стоит большая кровать с пушистым одеялом и горой подушек. Стены окрашены в нежный кремовый цвет, а деревянные полы светлые. На стене напротив кровати висит телевизор, а на стене слева — квадратное окно. Справа находится дверь, которая, как я полагаю, ведет в ванную комнату.

Я зеваю и прикрываю рот ладонью.

— Спасибо, Дженна. — Надеюсь, она слышит искренность в моих словах, потому что если я скажу что-нибудь еще вслух, я рискую сломаться.

Она просто обнимает меня еще раз, и я всхлипываю, содрогаясь от того, насколько я, наверное, грязная.

— В любое время.

Затем она выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. Мейсон будет в порядке на диване в течение нескольких часов, а я, скорее всего, все равно не смогу долго спать. Кровать манит меня, но я морщусь при мысли о том, что придется лечь в нее, не смыв сначала всю золу и грязь.

Ледяная вода режет кожу, но я не могу ждать, пока она нагреется. Мои конечности двигаются на автопилоте, пока я смываю дым с волос. Вокруг витает аромат сирени, и на груди ложится тяжесть. Я соскребаю грязь из-под облупившегося маникюра. Снова мою волосы. Мою лицо. Делаю все, что могу, чтобы не думать о последних шести часах.

Когда я наконец чистая, я заворачиваюсь в пушистое полотенце. Оно как облако обволакивает меня, и я чуть не стону. Черт, надо узнать, где она их купила.

Усталость окутывает меня, как толстое одеяло, и я спотыкаюсь, возвращаясь в спальню. Меня даже не беспокоит, что у меня нет чистой одежды. Вместо этого я скольжу под одеяло и погружаюсь в блаженное бессознательное состояние. По крайней мере, там я могу притвориться, что сегодняшнего дня не было.

Глава тридцать шестая

Мое сердце настолько переполнено, что кажется, будто оно вот-вот разорвется. Каллахан стоит на конце пристани, заходящее солнце окрашивает его золотистыми лучами оранжевого и ржавого цветов, и у меня перехватывает дыхание. Он такой красивый. Я делаю его снимок на камеру, отчаянно пытаясь сохранить это воспоминание навсегда.

Вдали стрекочут сверчки и квакают лягушки. Легкий ветерок охлаждает летний пот на моей шее, и когда свет угасает, он уносит с собой и жару. Здесь, на озере, кажется, что наши проблемы находятся за много миль от нас.

Потому что так и есть.

Деревянные доски скрипят при каждом шаге, и Кэл поворачивается через плечо, ослепляя меня одной из своих миллионных улыбок. На его щеке появляется ямочка, и я не могу сдержать возбуждение. На нем только плавки, и его загорелая грудь восхитительно обнажена. У его ног лежат два тающих эскимо, которые мы забыли. Мы были... отвлечены.

— Иди сюда. — Он протягивает мускулистую руку, и я спешу в его объятия. Он все еще пахнет водой из озера, в котором мы купались ранее, но его сандаловый одеколон перебивает этот запах. Это смертельная комбинация, которую я навсегда свяжу с этим домом, с этим летом.

Это наша последняя поездка в дом на озере этим летом. Для меня в понедельник начинается школа, и с этим мы возвращаемся к реальности. Кэл закончил школу на прошлой неделе, после дополнительного семестра в летней школе. Он на год старше меня, но когда я перевелась в Pointe Charter, мы были в одном классе. Его окончание школы означает, что он больше не будет ходить в PC, а вместо этого начнет работать полный рабочий день в Keane Enterprise. Мы обсуждали, что будем делать, когда придет время, и в начале лета оба согласились, что лучше разойтись.

Я утыкаюсь носом в изгиб его шеи, прижимаюсь к его телу и молюсь, чтобы время замедлилось. Думаю, мы оба знали, что это неизбежно. Возможно, так было всегда. Но никто не сказал об этом моему сердцу. Я сильно влюбилась и не знаю, как переживу то, что ждет меня впереди.

— Я думал... — Кэл замолкает, быстро целуя меня в макушку.

Я поднимаю глаза с его груди и вижу, что его глубокие карие глаза блестят чем-то опасным: надеждой.

— Да? — слово вырывается из меня, и я прочищаю горло.

Кэл бросает взгляд на мое лицо.

— Что ты скажешь, если мы...

— Да, — перебиваю я его, чувствуя, как тоска жжет мою грудь и покалывает кончики пальцев.

Кэл закатывает глаза, но его объятия становятся крепче.

— Ты даже не дала мне закончить, Зайчик.

Я смеюсь и игнорирую его прозвище для меня. За последние четыре месяца оно мне понравилось.

— Я знаю, что ты хотел сказать, потому что я думала о том же.

Слова висят между нами: может быть, нам не нужно заканчивать это. По крайней мере, пока. Медленная улыбка огибает его губы, и он заправляет прядь влажных волос за мое ухо.

— А что, если это ошибка?

Страх сжимает мне горло, но я прогоняю нежелательные эмоции.

— Мы никогда не узнаем, если не попробуем.

Кэл глубоко вздыхает, и его юношеское лицо озаряет облегчение.

— Как ты можешь так хорошо меня знать?

Я встаю на цыпочки, прижимаюсь губами к его губам и шепчу:

— Наверное, моя душа просто чувствует твою.

Глава тридцать седьмая

Яркий солнечный свет проникает в спальню, и я стону, плотно закрывая глаза. Остатки старого воспоминания, которое я хранила в своем сердце, уплывают прочь, оставляя после себя знакомую боль. Затхлый запах проникает в мой нос, и я морщусь от отвращения. Взглянув, я понимаю, что не только лежу на полотенце, которое еще не высохло после прошлой ночи, но и что прошлая ночь действительно произошла. Воспоминания мелькают, но я сразу же отгоняю их, предпочитая на время игнорировать реальность.

Деревянный пол прохладный под ногами, и я направляюсь в ванную. Я вздрагиваю при виде своего отражения. Мои волосы похожи на крысиное гнездо, наполовину сухие, наполовину влажные, и отчаянно нуждаются в укладке. Но мне все равно, поэтому я рыщу в аптечке в поисках резинки для волос. Дженна никогда не оставила бы гостевую ванную пустой, поэтому я нахожу все необходимое, чтобы снова стать получеловеком.

Мой телефон разрядился, поэтому я не могу написать Дженне о своей одежде, но, как оказалось, в этом нет необходимости. Прямо за моей дверью лежит пара спортивных штанов и старая футболка. Возможно, мне придется обойтись без нижнего белья, но, по крайней мере, все будет прикрыто.

Я одеваюсь и выхожу из комнаты в поисках кофе. Мейсон все еще спит на диване. Стоит ли его будить?