Под тенью твоих чувств - Нетта Хайд

Видимо, да.

Я хотела потратить день на то, чтобы хоть немного надышаться, не подозревая, что скоро задохнусь окончательно…

Дождь не прекращается.

Теплые капли пропитывают мою одежду, но мне так все равно на это. Мне все равно, что будет дальше со мной. Мне все равно, что меня ждет завтра, послезавтра, через месяц, год. Как будто последние несколько дней стали многоточием невозврата…

Я подхожу к дому к половине второго ночи и застываю, упершись взглядом в ступеньки. Хотелось бы отмотать время назад и остаться в другом месте – где-угодно, чтобы я могла избежать разговора, который, увы, неизбежен.

Почему я не подумала раньше о том, что Тео может приехать ко мне? Почему я не могу прямо сейчас отвернуться и сбежать? Почему он сидит на ступеньках? Почему он поднимает голову и устремляет на меня взгляд, от которого возникает желание стать Каспером?

Дождь. Он мокрый. Белая футболка стала прозрачной и прилипла к его телу. Влажные пряди его волос лежат на лбу. Его левая ладонь обернута белым бинтом, который пропитан чем-то темным.

Он сидит, его руки на его коленях, а взгляд… взгляд направлен на меня. В нем читается усталость, легкая грусть и порция злости, которую я, возможно, буду сейчас выслушивать.

Но я не готова к очередному сражению. Сил хватает только на одно желание: прижаться к его груди и плакать. Сильно, громко, отчаянно. Пока не станет легче. Как маленькая девочка, у которой отобрали любимую игрушку. Как девочка-подросток, которая посмотрела сериал с печальной концовкой. Как женщина, которой вдребезги разбили сердце.

Хочу, чтобы он молчал и обнимал меня крепче.

Хочу, чтобы мне не пришлось его отвергать.

Хочу, чтобы он спрятал меня от всех… стал моим домом.

Хочу, чтобы у нас были силы на любовь.

Но сил у меня уже нет ни на что.

Я медленно подхожу к нему, останавливаюсь и смотрю на него сверху вниз, мечтая лишь о том, чтобы его глаза однажды горели для кого-то другого, но тут же проклинаю эту мечту.

Слизываю пресную воду с губ и делаю глубокий вдох, прежде чем грамотно перечеркнуть каждое свое «хочу».

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, соскребая со стенок трахеи вопрос, который кажется неуместным. – Почему сидишь на ступеньках, а не в своей машине? Или еще лучше – у себя дома?

– Почему сбежала? – я не узнаю его голос. Нет ни тени издевки, только равнодушие, приправленное невкусной капелькой интереса.

– А не должна была? – наигранная усмешка, которая далась с сильным трудом, вылетает в воздух, разрезая пространство между нами и отдаляя нас друг от друга на чувственные километры.

– Давно ты играешь по правилам «должна/не должна»? – по-прежнему серьезный тон раскрашивает в самый тусклый оттенок сложившиеся между нами деловые отношения.

– А давно тебя так задевает уход очередной девушки? – отвечаю вопросом на вопрос, желая поставить точку в этом недоразумении. – Это был просто секс. Ты был пьян и хотел потрахаться, а я хотела дать тебе возможность не искать девушку, с которой ты можешь развлечься. Ты ведь привык пользоваться моими услугами не по назначению, желая потешить свое эго. Считай, в этот раз я поняла тебя без слов и заранее выполнила твою просьбу. Достаточно реалистично стонала в твои уши? Качественно поработала? Ты остался удовлетворенным? Тебе было хорошо?

Давай, идиотка, выскабливай невидимым скальпелем из своей глотки то, о чем сейчас же начнешь жалеть. Постарайся. Попробуй сделать это правдоподобно, чтобы тебе не пришлось потом мучиться от собственной идиотичности. А тебе придется…

– Браво, Скарлетт, – он грустно усмехается, поднимаясь на ноги.

Мне хочется отшатнуться, но я стою на месте, стараясь не двигаться.

Сил на сражение не было, но была решимость, от которой тошно, но без которой невозможно. Я утешаю себя мыслями, что ему нужна адекватная и здоровая, а не… инвалид, который не знает, сколько лет сможет протянуть. Десять лет, два года, пару месяцев или попрощается с ним завтра.

Тео останавливается напротив меня, его оливковые глаза пытливо смотрят в мои, прячущие за радужкой приближающийся соленый срыв. Его травмированная ладонь поднимается к моему лицу, он осторожно проводит ею по моей щеке, достигает подбородка и, надавив холодными пальцами на нижнюю губу, обнажает мои зубы.

– Как из такого чертовски красивого ротика, – интересуется он ровно, склоняя голову набок, – который всю ночь издавал сладостные слуху звуки, может вылетать подобная чушь? – пауза, от которой трещит натянутая ниточка, которая вот-вот оборвется. – Но такая правдивая.

Удар по распотрошенному на кусочки сердцу, которое подает последние сигналы жизни. Едва уловимые. И такие болезненные.

– Ты права, – говорит он, убирая руку от моего лица и погружая ладони в карманы промокших от дождя штанов. – Я был сильно пьян. Мог нести всякую чушь и совершать идиотские поступки, о которых мог пожалел. Но сейчас мне кристально плевать на все.

Тео переводит взгляд за мою спину, затем возвращает его к моему лицу, и его губы тут же искажаются не в улыбке, а жестком оскале, который ему не идет.

– Ты правда считала, что я буду бегать за тобой?

– Не считала, – отвечаю я, сдерживая трясущуюся челюсть плотным стискиванием зубов.

– Или была уверена в том, что придурок Тео будет умолять тебя о возобновлении отношений?

– Не была.

Зачем ты пришел? Зачем ты говоришь мне это? Добить? Давай. Демоверсию боли я сегодня уже прошла, можешь дарить подписку на нее – справлюсь.

– Скарлетт, – он наклоняется к моему лицу, – ты же не думала, что я на самом деле хочу тебя и то, о чем все этого время тебе говорил?

Да, я видела это в твоих глазах. Я чувствовала это каждой клеточкой тела и каждым ударом сердца.

– Нет, – четкое отрицание.

– Чувствуешь что-то? – спрашивает он, слегка прищурившись.

Да. Меня как будто бьет током прямо во время дождя.

– Нет.

– Видимо, я не так уж хорош в игре на чувствах, как ты, – хмыкает он, брезгливо оглядывая меня. – Признаю, моя ошибка. Я мог постараться лучше. Но с такой черствой сукой, как ты, играть надо было не по правилам с самого начала. Что ж, бывают оплошности.

– Ты приехал и ждал меня здесь для того, чтобы сказать это? – нахмурившись, интересуюсь я.

– Нет, я приехал, чтобы сказать, чтобы ты не прогуливала работу, – холодно бросает он. – Завтра к шести утра, чтобы была на месте. Есть кое-что важное, что