По праву крови - Ксения Родионова

пинком в челюсть добил лежащего инквизитора, от которого уже отползали жуки. Без лишних эмоций он вскинул руку, и на теле врага вспыхнул тяжелый, давящий сигил. Раздался отвратительный хруст, будто ломали сухие ветки, и тело под ним расплющилось в кровавую кашу на полу вагона. Энергетическая клетка тут же рассеялась.

Мужчина развернулся, его рука, ещё пульсирующая остаточной энергией, уже была направлена на нас с Моррет. Глаза горели холодной яростью, готовой смести всё на своём пути.

— Свои, дубина, свои! — рявкнула девушка, вскакивая и хватая его за локоть. Она плюнула на пол, смахивая кровь с порезанной щеки тыльной стороной ладони. — Это та самая птичка, что у инквизиторов в клетке сидит! И наша крыса-проводник!

Взгляд длинного, скользнувший по мне, был быстрым, но успел вобрать в себя столько презрения, что мне стало холодно. Мне почудилось, будто сквозь стиснутые зубы он прошипел что-то вроде «шлюха». Он видел во мне не пленницу, не жертву, а… сообщницу Кирона?

Но времени на обиды не было. Рыжая выпалила:

— Группы с головы отрапортовали. Пленных освобождают, но, кажется, чёрти что клетках с эфирными натворили. Клетки разворотили, твари на свободе! Жрать будут всех подряд, свои-чужие — не разберут. Валим, пока нас нас не сожрали!

В дыру в боку вагона протиснулся новый отряд мятежников. Во главе шёл здоровенный мужик с руками, похожими на кузнечные молоты. Его взгляд скользнул по нашей группе и задержался на рыжей.

— Мия, ты чего встала? Твои жуки и пыль на передовой нужны, а не тут! За мной! — его голос заглушал грохот битвы.

Мия глянула на меня, потом на Моррет.

— Бегите к опушке, к старому дубу! — крикнула она и, свистнув своим механическим тварям, рванула за великаном вглубь пылающего вагона.

В этот миг с противоположного конца вагона, из тамбура, с грохотом распахнулась дверь. В проёме очерченные дымом и огнем выстроился свежий отряд инквизиторов в полной боевой готовности. Их появление было стремительным и смертоносным. Трое мятежников, не успевшие отреагировать, оказались в центре вспыхнувшей энергетической сетки. Клетка сомкнулась, и внутри неё мгновенно полыхнуло ослепительное пламя. Крики были короткими и ужасающими,а уже через несколько секунд от них остался лишь чёрный, обугленный след на полу.

— Назад! К пролому! — заорал Длинный, разворачиваясь и выставляя перед собой руки, с которых уже сыпались искры готовящегося разряда.

Моррет резко толкнула меня к развороченной стене.

— Прыгай! Беги к лесу не оглядываясь!

Сердце колотилось так, что казалось, вырвется из груди. Я стояла в оцепенении, глядя на адскую круговерть. Пламя, дым, вопли, щёлканье сигилов. Тело отказывалось повиноваться, ноги вросли в пол. Свобода была так близко, за этим проломом, но страх парализовал сильнее любых цепей.

Боль резко хлестнула по щеке. Мир качнулся, и в ушах зазвенело. Я потрясенно подняла руку к горящей коже.

— Ты чего⁈

— Я не собираюсь с тобой здесь подыхать. Шевелись, дура! — рыкнула Моррет.

Она резко развернулась к летящим в нашу сторону залпам энергии. Рука метнулась к цере. Пальцы щёлкнули по одному из сигилов, и в воздухе перед нами вспыхнул прозрачный, мерцающий голубоватым светом щит.

— А теперь марш! — просипела она.

Прежде чем я успела что-то понять, Моррет с силой выпихнула меня в прореху. Я кубарем вывалилась на сырую землю, усыпанную острым щебнем. Боль остро впилась в ободранные колени и ладони. Воздух снаружи был ледяным и пьянящим, пах дождём, дымом, свободой.

Следом, перекатившись через край, выскочила Моррет. Она тут же подхватила меня за локоть, почти подняла на ноги и потащила прочь от пылающего вагона, в сторону тёмного леса. Мы бежали, спотыкаясь о кочки.

— Почему? — выдохнула я, захлебываясь холодным воздухом. — Почему ты помогаешь мне? Ты же инквизитор!

Моррет не обернулась, её пальцы впились в мою руку.

— Никто не заслуживает того, что Кирон с тобой творил, — её голос прозвучал сдавленно, но твердо. — Никто. А теперь беги, дурочка, если жизнь дорога!

Мы не успели отбежать и сотни метров от пылающего, искрящегося ада. Поезд был похож на разворошённый муравейник, который яростно пытались отстоять свои и захватить чужие. Мятежники, как тени, сновали между вагонами, их крики сливались с треском разрядов и грохотом взрывов.

И вдруг… воздух стал тяжёлым. Непроницаемым, как вода на глубине. Чудовищное давление обрушилось на нас, заставив согнуться и почти прибив к земле. Каждый шаг давался с нечеловеческим усилием, как в кошмарном сне. Я задыхалась, пытаясь вдохнуть эту вязкую, густую субстанцию.

Моррет откатилась в сторону, отброшенная невидимой силой. Её щит на цере вспыхнул и погас, раздавленный этой невыносимой тяжестью.

Я медленно, через силу, подняла голову. На фоне полыхающих вагонов, очерченная адским заревом, стояла темная фигура. Кирон. Его контуры искажались и плыли. Сквозь него проступало другая реальность: чёрные сполохи, извивающиеся щупальца, острые шипы. Сущность бушевала, рвалась наружу, превращая его в нечто больше и ужаснее, чем человек.

— ВЗДУМАЛА БРОСИТЬ МЕНЯ⁈ — его голос прорвался сквозь шум битвы.

И в тот же миг меня пронзила тысяча невидимых игл. Острая, жгучая боль вспыхнула в каждой клеточке тела. Ярость из-за предательства, жажда обладания вонзалась в меня, как кинжалы. Я рухнула на колени, вдавленная в грязь.

Боль парализовала, пригвоздив к земле. Я могла только смотреть, как Кирон, искаженный яростью и проступающей сквозь него сущностью, медленно приближается. Его внимание переключилось с меня на Моррет. Давление, державшее меня, ослабло.

— А ты! — его голос был тише прежнего рыка, но от этого лишь страшнее. Он звенел, как натянутая струна, готовая лопнуть. — Моя самая верная гончая… Что же ты наделала?

Моррет, с трудом поднявшись на одно колено, вытерла с губ кровь. Но вместо страха на её лице расплылась мерзкая, вызывающая улыбка. Та самая, которой она часто одаривала его в кулуарах, притворяясь простоватой и алчущей подчинённой.

— Извини, капитан, — её голос хрипел, но она продолжала насмехаться. — Не удержалась. Вот трахнул бы ты меня, как её, может, всё было бы иначе.

Эти слова, казалось, сорвали последние предохранители в его разуме. Лицо Кирона исказилось гримасой ненависти. Он не стал что-то говорить, не стал использовать силу. Он просто с размаху пнул её в лицо. Глухой удар, хруст, и Моррет беззвучно отлетела назад, ударившись о землю.

Но на этом не закончилось. Кирон воздел руку, и тело Моррет, обмякшее и окровавленное, дёрнулось и взмыло в воздух. Она повисла в полуметре от земли, раскинув руки, будто распятая.