По праву крови - Ксения Родионова

движение вперед, ни назад. Ткач, опираясь на разбитую консоль, ковылял к нам. Его лицо было бледным, он явно был серьёзно ранен, но взгляд оставался острым и проницательным. Посмотрел на меня, потом на то место, где исчез Кирон, и его глаза сузились.

— Ты отдала ему силу?

Я попыталась ответить, слова застряли в горле. Пустота и тишина там, где раньше клокотала сила. Мёртвая зона. Каналы, по которым текла сила, были будто облиты кислотой.

С трудом соображая, я медленно покачала головой, не веря в то, что сделала. Лежала на полу, смотрела в дырявый потолок вагона, сквозь который лился холодный осенний дождь. Это и есть вкус свободы?

30. На пепелище. Кайден

И вот она. В трёх шагах. Дышит. Жива. А я не мог пошевелиться. Ноги вросли в залитый кровью и водой пол вагона. После боя осталась только усталость. Сиху, опираясь на разбитую консоль, хрипло кашлянул. Звук заставил меня вздрогнуть.

— Кайден.

Я заставил себя сделать шаг. Потом другой. Скрип сапога по мокрому металлу прозвучал оглушительно громко. Между нами лежала дистанция в несколько шагов, а казалось, что — целая пропасть, выжженная страданием и немыслимой сделкой, свидетелем которой я только что стал.

Казалось, будто кто-то влил свинец в мои кости. Руки сами нашли ее хрупкое тело среди обломков, подняли с ледяного пола и прижали к себе так крепко, что у меня перехватило дыхание. Знакомая и одновременно чужая. Она не отвечала, лишь ее пальцы неуверенно сжали борт куртки. Больше никогда не отпущу. Год ожидания, год вины — всё это спрессовалось в желание защитить и спрятать от всего мира.

— Пленных почти всех вывели. Остальные погибли. Нам пора. Сюда скоро прибудет целый гарнизон.

Он уже был в проходе, его искусственный глаз тускло мерцал. Пора уходить. Мы выдохлись, а затишье за стенами вагона было обманчивым. Воздух снаружи был густым от дыма. Где-то еще слышался треск сигилов и крики. Сиху, стиснув зубы от боли, провёл рукой по воздуху, и мир вокруг поплыл и заколебался. Краски поблекли, звуки стали приглушенными. Он отдавал последние силы, чтобы превратить нас в призраков.

— Там же ещё остались люди. Нужно помочь им… — прошептала Анна…

— Кому ты поможешь теперь? — отрезал Сиху, не оборачиваясь. — Только себя погубишь. И нас вместе с собой. Иди.

Мы пробирались сквозь чащу, как призраки. Лес встретил нас неожиданной тишиной. Сиху продолжал плести маскировку. Я почти волок Анну, ее рука была ледяной и безжизненной в моей. Когда сквозь деревья блеснули огни лагеря, моё сердце сжалось в камень. Временное укрытие ощетинилось сигилами патрульных, воздух здесь звенел от напряжения.

Около пяти десятков спасенных ждали помощи медиков или пытались помочь друг другу. Ирен и ее целители метались между ними, в воздухе запахи крови и трав. В углу, в кузове экипажа, я заметил двух обездвиженных стражей — трофеи для Мии.

— Эту — сковать!

Голос Бриггса прорубил шум лагеря, как топор. Он стоял, уперев руки в бока, его взгляд был прикован к Анне. Я шагнул вперёд, заслонив её собой.

— Какого черта, Бриггс⁈ Она своя. Не опасна.

— Хрена с два не опасна! — он плюнул. — Я видел, что творила эта парочка. Сковать, или сам выкину на хер вас обоих.

Я уже открыл было рот, чтобы возразить, но Анна успела быстрее:

— Это не проблема.

Я обернулся.

— Проблема! Ещё какая проблема.

Я злился.

— Уильямс, сейчас покатишься обратно.

Я подчинился и сам нанёс сигилы.

— Это ненадолго.

Пока Сиху начинал свой танец с реальностью, раскачивая воздух до появления дрожащих разрывов, я стоял рядом, вкладывая в поддержание порталов всю свою силу. Источник отзывался тихим гудением. Мой был океаном, он откликался лениво, без особого желания общаться.

Каждая клетка тела рвалась к ней, но я должен был держать разрывы. Сквозь рваные края разлома мелькали знакомые очертания поселения, и люди, закутанные в одеяла, поспешно проскальзывали внутрь. Я видел Ирен, поддерживающую раненого, видел хмурого Бриггса, координирующего прикрытие, но не видел среди них ни рыжей шевелюры Мии, ни молчаливой глыбы Гастона.

Эвакуация шла своим чередом, наконец мимо пронеслась Мия. Я выдохнул. Она метнула на меня хмурый взгляд, но не остановилась, закинула ящик с жуками в кузов, где лежал страж, и унеслась обратно в толпу.

Когда последний экипаж и ополченец скрылись в портале, Сиху, с лицом, осунувшимся от напряжения, медленно опустил руки. Воздух сомкнулся, погасли все разрывы, кроме того, что еще подпитывал я.

— Забирай её и уходи. Ждите в общем доме. Пусть вас медики осмотрят, — его голос был хриплым от усталости.

Я просто кивнул. Анна безропотно поднялась и последовала за мной, как тень. Её покорность ранила сильнее любого ножа.

В анклаве царил привычный хаос — крики, суета, стоны раненых. Но я шёл сквозь него, как сквозь густой туман, не видя и не слыша ничего. В общем доме было непривычно тихо и пусто. Я провёл Анну в гостиную, зажёг огонь в камине неровным сигилом, сырой силе сейчас не доверял. Я усадил ее в кресло и опустился на пол перед ней. Мелкая дрожь захватила тело. Пламя затрещало, отбрасывая прыгающие тени на её безучастное лицо.

— Я должен был прийти раньше… — сорвалось с губ само собой.

Она молча смотрела на меня, потом на огонь.

— Ты цела? То есть… не… не ранена?

Она покачала головой.

— Я думала, что убила тебя.

— Знаю-знаю, — я импульсивно коснулся её руки, но она напряглась, и я тут же отпрянул. — Прости.

Она отвела взгляд к огню.

— Не нужно было нам открывать тайник отца.

Я удивился, ожидая чего угодно, но не этого.

— Они бы всё равно нашли записи или способ… — начал я и замолк.

Она не стала ждать продолжения. Ее взгляд вернулся ко мне.

— Так ты отсюда? Это твой дом?

— Не совсем. Я из Висгловера.

— Так ты всё время работал на ополчение?

Я кивнул, сглотнув ком вины в горле.

— С самого начала? Всё ложь?

— Не ложь, но… Я не мог раскрыть истинные мотивы. Нужно было содействие твоего отца.

— А я? — тихо спросила она. — Какой частью задания была я?

Искренность вырвалась наружу прежде, чем я успел её обдумать, горькая и неприкрытая.

— Никакой. Ты стала осложнением.

Она нахмурилась, боль исказила её черты. Но я