Четверо за спиной - Анна Михайлова

– у меня его и в помине не было. Я была уверена в своем избраннике, а если бы вдруг и попыталась вильнуть - он своей загребущей лапищей вернул меня на место. Рядом с ним. Уже не отпустит.

Я неторопливо, под щебетанье Смешки, сделала зарядку, потом плотно позавтракала. Торопиться мне было некогда, тренировки на сегодня отменены, все готовились к пиру, начищали перышки.

Князь расщедрился: помимо пира в трапезной для знатных гостей, во дворе планировали накрывать столы для простых жителей, чтобы никто в этот день не ушел без праздничного настроения и чарки медовухи.

Мое свадебное платье уже без чехла висело в шкафу. И видела его только Смешка. Никто более – даже княгине не удалось меня уговорить. Я стояла насмерть. Не столько ради соблюдения приметы, сколько ради сюрприза. Я хотела сразить всех. Знала, что после этого идеи моего наряда растащат, но мне не жалко. Главное - что в этом я буду первой.

Уже темнело рано, поэтому обряд был назначен на три часа пополудни. К двенадцати ко мне подтянулась княгиня со своим отрядом прислужниц-челядинок. На столах в гостиной уже были приготовлена выпечка и горячий взвар. Я встала на дыбы, когда мне сказали, что невесту собирать будут с плачем.

- Кому охота реветь – встали и вышли, - рявкнула я, - сегодня самый лучший день в моей жизни. Поэтому портить его соплями не позволю. У меня в стране такого обычая нет.

Девочки поворчали для проформы, но разговор быстро возобновился, начались негромкие смешки и шуточки. Кто-то гадал, кто-то перешептывался, что сегодня на пиру будут самые красивые и знатные люди, а вдруг… Даже спели мне что-то «провожательное в супружество». Но помня мои указания – не слишком печальное.

Пытались рассказать про часть брачных обрядов, но я начала ржать, как конь. Снимать с мужа сапоги, чтобы продемонстрировать покорность? Брачная ночь на мешках с зерном? Да еще и в дальней холодной комнате?? Не-не, благодарствую. Я за комфорт, особенно в вопросе сна и отдыха.

Махнув на меня рукой, княгиня самолично неторопливо расплела и расчесала мои волосы, как положено старшей родственнице. Напевала под нос что-то «положенное», я как-то не прислушивалась, погруженная в собственные мысли. Потом Дивляна, продолжая напевы, умыла мне лицо новым рушником, зажжённой свечой поводила вокруг моей головы с пожеланиями счастья и здоровья.

- Одеваться сама будешь али помочь? - в который раз спросила меня неугомонная княгиня.

- Сама. Вы идите. Вам тоже собраться нужно. И прихорошиться, - намекая на необходимость осваиваемого макияжа, улыбнулась я.

Княгиня кивнула и ушла со своими челядинками, оставив меня Смешке. В горнице стало непривычно тихо. Моя служанка, натренировавшись за эти дни, лихо заплела мне сложную французскую косу, вплетя в волосы белую, богато украшенную жемчугом ленту.

Я надела умопомрачительное белоснежное кружевное белье с корсетом и чулками, заставив Снежку от увиденного покраснеть до корней волос.

- Воевода как увидит сие, неделю тебя из опочивальни не выпустит, госпожа.

- А может это я его не выпущу, - усмехнулась я, накидывая халат.

- Госпожа!

- Что? Не он один скучал.

- А правду люди бают, что ты воеводу давно знала?

- Почему это?

- Поговаривают, что ты уже к нам в тягости от него приехала. Что в ссоре вы были, ты приехала замиряться, да не вышло. Ты потому так внезапно уехала, а ему не сказала. А сейчас вернулась, потому как срок большой и ребенку отец нужен.

- Смеша, ты где этих сплетен набралась? – сквозь зеркало я строго посмотрена девочку.

- Да это еще что! Другие поговаривают, что в твоей стране первый ребенок рождается рано, потому как вы зелья специальные пьете. Чтоб хождение в тягости вдвое сократить. Мол положено у вас так, чтоб через четыре месяца первенец родился.

- М-да… на этом фоне первый вариант почти правдоподобен, - покачала я головой, нанося тональный крем.

- А что мне говорить, когда люди спрашивают?

- А ты их к воеводе отправляй. Или ко мне. У нас обоих рука тяжелая.

Я неторопливо творила на лице макияж, временно отослав в соседнюю комнату Смешку, чтоб та спокойно одела свой парадно-выходной сарафан и подаренные по случаю праздника сапожки. На этот раз дефицита в декоративке у меня не было, скорее была опасность не удержаться и нанести «все и сразу». Мысленно держа перед глазами платье, я высветлила внутренний уголок, сделал золотистым середину и вывела аккуратную стрелку на внешнем. Немного растушевать, подчеркнуть нижнее, освежить румянами скулы. Медленно, неторопливо, со вкусом. Но в этот раз даже самая лучшая косметика не могла ничего испортить – слишком ярко счастьем блестели глаза.

Я натянула тонкую батистовую рубаху, потом дождалась Смешку, чтобы продолжить уже с ее помощью. Жаккардовое платье-кафтан, бледного, с едва уловимым оттенком льдисто-голубого и белыми «морозными» узорами по нему, ухнуло мне на плечи непривычной тяжестью. Ого, я и забыла, какая это увесистая красота. Да, я решила, что мое свадебное платье будет непривычным для здешних мест. И не только цветом.

Широкое оплечье украшено по краю белым и золотым кружевом, расшито жемчугом и голубыми топазами, под цвет глаз Беригора. Именно из-за него я не рванула в этот мир в день, когда меня нашел Драгомир. Пришлось терпеливо ждать, когда швеи закончат работу. От оплечья по центру платья идет широкая полоса из аналогичного кружева – золото по краям, белое и камни – в середине. Но главным в этом платье были зарукавья – длинные, почти до пола широкие рукава, в которых посередине были прорези, отделанные тем же золотым и жемчужным декором И в эти прорези продевались руки в тонком пышном батисте, на которые надевались широкие расшитые наручи. И тоже – золото, жемчуг топазы. Портниха, расшивавшая его, что-то говорила про 15-17 век, но я особо и не вслушивалась, поглощенная видом чуда в зеркале. Наряд был царским, и я в нем себя именно так и ощущала. А учитывая, что для здешних мест крой был невиданным, его необычность, помноженная на роскошь, никого не должна была оставить равнодушным. Это свадебное платье должно было стать не точкой, а восклицательным знаком!

Что еще мне импонировало (кроме удовлетворенного тщеславия), так это то, что ткань платья тяжелая, лежит свободно, скрывая, что невесте одевать белое уже не комильфо. Хочу и буду!

Восхищенно попискивая, Смешка поправила платье, едва-ощутимо касаясь расшитой поверхности. После чего принесла кокошник. Да я решила сделать самый главный подарок своему медведю, он и