Полукровка - С. И. Вендел

каменное сооружение с башенкой в северо-западном углу. Толстые побеги плюща цеплялись за стены, обвивали окна и цветочные ящики, до краев наполненные поздними цветами. Окна с ромбовидным рисунком в свинцовых переплетах были открыты, впуская легкий послеполуденный ветерок, наполняющий окружающий воздух сытными запахами готовящейся пищи.

Это было по меньшей мере трехэтажное здание с большой арочной двойной дверью впереди. Декоративные узоры были выгравированы на камне вокруг дверного проема, а над ним была прикреплена статуя гарцующих лошадей. Дом был в три или четыре раза больше усадьбы Кары и Анхуса и, вероятно, намного старше, камни закруглились от времени, а плиты, которыми был вымощен передний двор, сильно истерлись. Синяя металлическая крыша нависала над камнями и расширялась с восточной стороны, прикрывая обширную рабочую зону.

Дальше Орек увидел конюшни, о которых так много говорила Сорча. Он предположил, что это будет похоже на сарай, в котором они жили у Кары и Анхуса, но снова ошибся.

Если дом был большим, то и конюшни были огромными. Раз в пять длиннее, со скатной крышей, которая говорила о втором уровне, конюшни уходили вдаль. Через пять раздвижных дверей амбара сновали дюжина людей и еще больше лошадей, направляясь к огороженным загонам, окружающим конюшни, или к расчищенному полю на западе.

Множество других зданий меньшего размера усеивали территорию: мастерские и кузницы, кухни и казармы, а также небольшие загоны с другим домашним скотом, таким как козы, овцы и ослы.

У Орека перехватило дыхание.

Он никогда не представлял, что ее дом, по сути, был городом сам по себе.

Его нос пытался разобраться в мириадах ароматов, вызывавших головную боль в глазах. Он был благодарен, когда они вошли в дом, избавившись от запахов лошадей и промышленности. У него едва хватило времени оценить то, что он впервые оказался в человеческом доме, прежде чем их провели в то, что, как он предположил, было гостиной.

Дом был полностью отделан темной, богатой древесиной, отполированной до блеска. Примерно выше пояса стены были покрыты белой штукатуркой, и многие из них были украшены картинами в рамах и гобеленами. Латунные бра, стратегически установленные вдоль стен, не давали комнатам быть слишком темными, и Орек обнаружил, что кажется, будто все взгляды на портретах следят за ним, когда они проходят по дому.

Он поставил рюкзаки туда, куда указала мать дрожащими руками, и последовал за Сорчей к дивану, заваленному подушками. Эта комната выходила окнами на юг, и в нее попадала большая часть послеполуденного света. В комнате было полно мягких стульев, диванчиков и подушек, обитых тканью и расшитых в насыщенных драгоценных оттенках. Каменный камин занимал большую часть восточной стены, каминная полка была завалена безделушками, в основном какими-то лошадьми.

Семья расселась в комнате, и хотя мест было много, все равно казалось, что комната переполнена людьми, ждущими продолжения истории Сорчи.

Она потянула его вниз, чтобы он сел рядом с ней, диван зловеще заскрипел под его весом. Орек замер, в ужасе от мысли, что мебель может сломаться под ними.

Он слушал вполуха, стараясь не дышать слишком часто, когда Сорча рассказывала о том, как Орек нашел ее в лагере и они совершили побег.

Она закончила рассказывать свою историю, когда день клонился к закату и тени становились длиннее. Все это время перед ними стояли тарелки с маленькими закусками — ломтиками хлеба, мяса и сыра, миски с отвратительными штуками, которые Сорча называла оливками, и даже горсть ее любимой кураги. С полным ртом оранжевых фруктов она рассказала об их переправе через реку и битве с работорговцами. Она превозносила храбрость Орека во всем этом, особенно в его битве с Сайласом.

— Я думала, что потеряла его, но мне удалось его вытащить, — сказала она, подмигнув, заставив своих братьев и сестер улыбнуться. Все они восхищенно смотрели на нее, даже те, что постарше. По мере развития сюжета братья начали смягчаться, более светлый из них, Коннор, старший мужчина, даже бросил благодарный взгляд на Орека, услышав, как он защищал Сорчу.

Она рассказала им о Каре и Анхусе, и хор голосов единодушно согласился с предложением матери послать что-нибудь в благодарность за их помощь.

— Мы пошлем им лошадь, — заявила ее мать с решительным кивком.

— Ты не можешь отправить целую лошадь, — усмехнулась надменная сестра. Мэйв.

— Я могу и сделаю. Все, что угодно, ради моего первенца, — она ласково потрепала Сорчу по веснушчатой щеке. — Завтра выберешь лошадь, и мы отправим ее им.

— Да, мама, — сказала Сорча с усмешкой.

Когда она добралась до пещер в своем рассказе, она рассказала все о горячих источниках, но не о том, что они с Ореком там делали. Фактически, с этого момента ее история стала гораздо менее подробной. Возможно, это было менее захватывающе, чем первые этапы их путешествия, но это были лучшие дни в жизни Орека.

Тем не менее, он был благодарен, что она не стала разглашать подробности, желая сохранить их в тайне. Он не упустил из виду, как родители, старшие братья и сестры обменялись взглядами друг с другом, отметив перемену в рассказе Сорчи.

Ее рассказ подходил к концу, когда она рассказала о том, как узнала пейзаж и поняла, что почти дома.

Звенящая тишина заполнила пустоту, когда она закончила, ее семья моргала, глядя на них, когда правда обо всем, что произошло, впитывалась, как вода в измученную жаждой почву. В их глазах засиял новый свет, как будто все они наконец поверили, что Сорча действительно сидит перед ними, вернувшись.

Все заговорили одновременно, выкрикивая вопросы, и Сорча рассмеялась, махая руками в знак капитуляции.

— Судьба, по очереди, вы стая койотов!

Резкий свист заставил всех замолчать, и семья посмотрела на отца, который прислонился к каминной полке. Его взгляд был серьезным, когда он смотрел на свою дочь, крутя трубку между пальцами.

— Мы должны немедленно рассказать об этом лорду Дарроу. Работорговцы в Дарроуленде — этого нельзя терпеть. Нам нужно…

— Что им нужно, так это поужинать и хорошенько выспаться, — сказала мать, поднимаясь со стула. Она подмигнула Сорче. — Приготовила твое любимое блюдо, милая. Как будто я знала, что ты будешь дома к ужину.

Взгляды матери и Сорчи потупились.

— Ты делала это почти каждый день, — пробормотала Мэйв.

— Это сработало, не так ли?

— Эйфи, — уговаривал отец, — это важно. Это не может ждать.

— Может. Отправь всадника к Дарроу, сообщи ему, но дай им несколько дней отдохнуть. Они только что вернулись.

Мать и отец смотрели друг на друга через всю гостиную, между ними шел безмолвный разговор, пока, наконец, отец натянуто не