Леди не копают могилы - Татьяна Владимировна Солодкова

— Защитить вас можно было иначе. Поднять шум, самому вызвать охрану, оттолкнуть от вас лорда Форста, в конце концов, не причиняя ему вреда. Но не поднимать руку на господина. Пейте, леди Делавер.

После чего поднялся на ноги и отошел от нее.

Ди послушно сделала новый глоток. Менее горько не стало, но чай унимал дрожь, и на сей раз она даже не стукнулась зубами об ободок чашки.

— Тария тоже подняла на меня руку, — напомнила мрачно. — Давайте теперь ее арестуем?

— Тария остановила вашу истерику самым простым и действенным способом, как поступил бы на ее месте любой здравомыслящий человек, — не согласился старик, снова глядя на нее свысока.

— А любой нормальный мужчина набил бы насильнику морду! — в сердцах выпалила Диана и сделала еще один большой глоток — от нахлынувших эмоций ее опять затрясло.

— Любой нормальный свободный мужчина, — поправил Гордис. И судя по его выражению лица и голосу, этот факт его тоже отнюдь не радовал.

Тогда Ди спросила прямо:

— Я могу этому помешать?

Дворецкий бессильно развел руками.

— Вы попробуете.

В этот момент хлопнула дверь, и в комнату вернулась Тария, несущая еще одну чашку с чаем.

— Миледи не допила еще прошлую порцию, — немедленно наябедничал Гордис.

Экономка тут же одарила ее недовольным взглядом.

— Сейчас допьет, — выдала строго, как приговор, и посмотрела на Ди так красноречиво, что та и правда допила остатки чая в своей чашке залпом. — Вот и хорошо. Держите еще, — одобрила «мышиная женщина» и вручила ей новую, более горячую. — А теперь будьте любезны меня выслушать.

— Говорите, — разрешила Диана.

Чувствуй она себя лучше, имей хоть каплю сил, то бросилась бы на выручку Марко прямо сейчас. Но ее в прямом смысле не держали ноги.

Тария отступила от нее спиной вперед и остановилась, сложив руки на груди.

— У лорда Форста сильно повреждено лицо, — сообщила экономка формальным, безликим тоном. — Вызвали целителей из Иволги. Они прибудут через пару часов и приведут его в порядок. Леди Гарье в ярости. Причем в такой лютой, какой я не припомню уже много лет. Марко под охраной. Хозяйка велела оставить его под замком до завтра, чтобы подумал о своем проступке. Наказание будет исполнено в полдень.

Диана сидела, глядя прямо перед собой, и молчала.

— Вы понимаете, что все это означает, леди Делавер? — Тария вскинула нитевидные брови.

Ди медленно кивнула. Голова тяжелела, мысли путались — чай действовал.

— Вот поэтому-то вы сейчас допиваете отвар, — так и не получив внятного ответа, подытожила Тария, — и ложитесь спать. Восстанавливаетесь, успокаиваетесь, приходите в себя. А утром в здравом уме просыпаетесь, идете к леди Гарье и пытаетесь уговорить ее отменить решение касательно Марко. Понимаете?

Диана снова кивнула. Веки вдруг стали ужасно тяжелыми.

Гордис и Тария переглянулись.

— Я сейчас позову Жнеду, — решил дворецкий.

Экономка согласно кивнула.

Шаги, хлопок двери — веки все-таки бессильно опустились, и теперь Диана слышала лишь звуки.

Почувствовала, как Тария забирает из ее ослабевших рук чашку с недопитым чаем.

А потом провалилась во тьму.

Глава 11

— Вы это серьезно? — Диана не выдержала и не просто шагнула к столу, а еще и уперлась в столешницу ладонями, нависая над теткой. — Вы не можете говорить все это всерьез!

Утро началось... хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно после того, что произошло вчера. Чай Тарии сделал свое дело, и, несмотря на все переживания, Диана спала эту ночь как младенец. А пока она спала, резерв медленно, но верно восстанавливался. Порезы на руках покрылись свежей розовой кожей, а голова была легкой и ясной. Настрой — боевым. И плевать, что тетка отменила общую трапезу, велев подать себе завтрак в постель. Ничего, Ди выждала, пока та отправится из спальни в кабинет, и помчалась следом.

Леди Гарье ведь против разврата в своем доме, не так ли? Значит, если ей все спокойно и обстоятельно рассказать, она поймет, что закон о запрете насилия первым нарушил ее племянничек, и ему нужно держать за это ответ. Не Марко.

Но не тут-то было.

— Я всегда говорю абсолютно серьезно, — отрезала тетушка, умудряясь смотреть на нее сверху вниз, несмотря на то что это Диана возвышалась над столом, а не наоборот.

Маленькая, тщедушная, в черном платье с глухим воротом, плотно обхватывающим тощую шею, и с прической-башней, больше самой головы, леди Гарье казалась еще более хрупкой, чем обычно, сидя за массивным столом из красного дерева. Однако ее острым взглядом можно было перерубить этот стол надвое. А заодно и Диану, которая говорила явно не то и не так.

— Себастиан пытался меня изнасиловать, — повторила Ди сквозь зубы то, что только что описала во всех возможных подробностях.

Тетка Фло недовольно скривилась.

— Вернись-ка на место, милочка, мне от тебя душно. — И даже обмахнулась ладонью вместо веера.

Но Ди не вернулась в кресло для посетителей, из которого недавно вскочила от возмущения. Осталась стоять.

— Тетушка, вы меня слышите? — Она оторвала ладони от столешницы только затем, чтобы с громким шлепком вернуть их обратно. Старуха поморщилась. — Ваш племянник пытался меня изнасиловать. Прямо там, в коридоре, несмотря на мое сопротивление.

— О боги... — простонала леди Гарье, закатывая глаза и интенсивнее замахав рукой перед лицом. — Да сядь ты наконец, невоспитанная девчонка!

Вот же старая грымза!

Ди сжала зубы от ярости, но отступила, опустилась в кресло.

— Вот так-то лучше, — прокомментировала старуха, как по волшебству, мгновенно избавившись от «приступа удушья».

— Он. Пытался. Меня. Изнасиловать, — настойчиво повторила Диана.

Она была зла и готова бороться за свою правоту до последнего.

Вот только никак не ожидала, что тетка вдруг запрокинет голову и рассмеется циничным каркающим смехом.

— Себастиан — тебя? — заявила затем, все еще похихикивая. — Думаешь, твой отец не рассказал мне, за что убрал тебя из столицы? Думаешь, если перестала выпадать из декольте, то стала святой праведницей? Или, полагаешь, я не видела, как ты крутила перед Себастианом хвостом и наслаждалась тем, что он готов капать на тебя слюной?

— Неправда! — воскликнула Диана, впившись пальцами в широкие подлокотники кресла так, что кожа обивки скрипнула.

— Да неужто? — Седая бровь старухи фигурно изогнулась. —