Песнь бездны - Эмма Хамм

Они все разбили о камни, не оставляя ничего, кроме обломков. Дайос забирал все, что хотел, потому что внутри было немало добычи. Если ахромо вздумали бы вернуться, для них там не осталось бы ничего.

Украшения, платья, Дайос хватал все, что казалось полезным. Даже притащил обратно дроида, очень похожего на Битси, в надежде, что Мира все же сможет починить маленького робота.

И вот неделю спустя, когда все было закончено, он почувствовал, что может вернуться к Ане новым ундиной. Ундиной, который все изменил ради нее.

Больше не нужно было драться и сражаться. Он оставил эту жизнь позади. Оказалось, что Дайос очень даже ждал своего нового будущего.

Высунув голову из бассейна, он всмотрелся в темную комнату. Было еще рано. Мира, вероятно, спала, но он знал, что для Ани поставили отдельную кровать в саду.

– Аня, – позвал он и бросил в комнату камушек, но, как оказалось, ее не нужно было будить.

Она ждала его. Словно ее душа знала, что он придет сегодня за ней и не уйдет без нее.

Она появилась, подобная призраку, в мягком светлом платье, которое он ей принес. По ее словам, оно предназначалось для сна, но он очень хотел увидеть ее такой. В бледном свете, преломляющемся в воде и окрашивающем ткань и ее кожу в одинаковый белый цвет. Она беззвучно соскользнула к нему, и он заметил нового дроида на ее голове.

– Работает подарок? – спросил он, коснувшись когтем металла и опускаясь с ней в воду.

Аня кивнула, а потом взяла щупальце у основания его шеи и приставила к своему горлу. Дыша за нее, он мог не волноваться. Она была в безопасности, в его руках, как ей и полагалось.

Он не спеша плыл по течению, унося ее в потайную часть океана, где никто не мог их потревожить.

– Куда ты меня несешь? – спросила она легким, словно воздух, голосом.

– Подумал, мы могли бы провести немного времени наедине. – На самом деле он надеялся на большее, но в то же время был бы счастлив просто держать ее в руках. – Хотел тебе кое-что показать.

Ответа не последовало, но он знал, что она его поняла. Он видел, как слова отразились на линзе.

Может, ему стоило волноваться, что она молчала. Она через столько прошла – он не хотел ее напрягать. В конце концов, им… обоим пришлось туго. Быть в разлуке. Знать, как важно не провалить задание.

Нырнув за плато, он остановился на окраине поля с гейзерами. Там было теплее, для него – почти горячо. А она могла спокойно пари́ть в воде, не боясь замерзнуть. А еще там были пузыри. Каждый раз, когда гейзер извергался в это время суток, из него вырывалась тысяча пузырей… а, вот и они. Попадая под лучи солнца, они вспыхивали тысячей радуг.

– Красиво, правда? – сказал он, прижавшись губами к ее шее. – Прямо как ты.

У нее вырвался легкий стон, зажегший в нем надежду. Она резко повернулась в его руках и схватила его. Схватила его руку, притянула ее к своей талии, к своей груди, куда угодно, лишь бы только он ее касался.

– Мне уже лучше, – прошептала она и нашла его губы, выдыхая в них слова. – Я неделю ждала, а тебя не было, и я… я в порядке. Мне просто нужен ты.

Дайос тоже застонал, частично от желания, частично от облегчения. Он чувствовал то же самое, но боялся на нее давить. После всего, что он натворил, после всего, что они пережили, он хотел дать ей время. Передышку. Хотел…

Ее.

Проклятье, он просто хотел ее.

Обхватив ее рукой за талию, он прижал ее к себе, грудь к груди, и поцеловал, словно оголодавший, пытаясь передать ее душе все те слова, которые ему так страшно было сказать в эту неделю. Он хотел ее. Она была нужна ему. Она стала для него всем, и он был готов отказаться от всего на свете, лишь бы она была счастлива. Он покинул бы даже сам океан, чтобы видеть ее улыбку.

Тяжело дыша, он прикусил ее нижнюю губу.

– Мне нужно увидеть тебя, калон. Я так давно тебя не видел.

Дважды повторять не пришлось. Извернувшись в его руках, Аня стащила одежду через голову. Дайос никогда не видел никого подобного ей. На бледной коже играли цветные блики от тысячи пузырей за ее спиной. Пробивающийся сквозь воду солнечный свет согревал ее, и она казалась еще теплее на ощупь.

Но еще прекраснее, помимо плавного изгиба ее талии и мягкой кожи под его пальцами, были шрамы на ее голове. Они изгибались по контуру ее черепа с одной стороны, словно косы, и едва-едва касались границы ее лица. Это была метка женщины, которую он любил. Которая была достаточно сильной, чтобы выжить.

Он коснулся россыпи полукруглых шрамиков под ее глазом, чуть задержался сразу под краем новой линзы, а потом подхватил ее на руки.

Аня ахнула, но тут же запрокинула голову, когда его когти нашли ее половые губы.

– Только подумать, – проурчал он. Его рот заранее наполнился слюной. – Уже такая влажная для меня, калон. Боги, как же давно я хотел снова почувствовать твой вкус.

Он позволил воде поднять ее еще выше, пока ее ноги не оказались на его плечах. Одно основательное движение языка, и ее вкус снова был с ним. Закатив глаза, он лизнул ее еще раз, и у нее вырвался один из тех крохотных стонов, от которых его сердце бросалось в пляс, а кровь начинала стучать в висках. Вот что ему было нужно. Вот чего ему не хватало всю его жизнь.

Содрогнувшись от собственного стона, он распахнул пошире жабры, вылизывая и посасывая все, до чего мог дотянуться. Если бы можно было забраться внутрь нее целиком, он бы так и сделал. А что, неплохой план. Проклятье, ему нужны были годы, чтобы как следует изучить извивающуюся в его руках женщину.

Он бросил взгляд наверх, на ее изящное тело. Она вскинула руки над головой, открывая ему свободный доступ ко всем своим изгибам. Пальцы она запустила себе в волосы, спутанные пряди блестели на солнце, и, проклятье, как же она была прекрасна. Каждая ее клеточка. Ее зажмуренные глаза, ее порозовевшие щеки. Она была всем, чего он когда-либо желал, и даже больше.

– Какая же ты вкусная, – прорычал он, проникая