Игра титанов: Вознесение на Небеса - Хейзел Райли

class="p">Минотавр родился из проклятия, наложенного на критского царя Миноса. Минос попросил Посейдона, бога моря, послать ему быка в знак благоволения и должен был принести животное в жертву. Но он решил оставить великолепного быка себе, чем навлёк гнев Посейдона. В наказание бог заставил жену Миноса, Пасифаю, влюбиться в быка — так и появился Минотавр.

Арес

— Эй, Арес, ты тут? — спрашивает Лиам, устроившись рядом. В руке — стеклянный бокал с розоватой жижей, бумажным зонтиком и жёлтой трубочкой.

Кривлюсь:

— Тут, но через две секунды сваливаю. Меня всё это достало.

Паршивая музыка в клубе сверлит мне уши, коктейли все приторные до тошноты, и, честно, Лиам — последнее лицо, с которым мне сейчас хочется торчать.

Зевс по правую руку неуместен, как монашка в стрип-клубе. В своём вечном чёрном пальто и с вечно каменной челюстью он прихлёбывает голубой коктейль, будто это виски. Бармен ставит передо мной ещё один бокал. Я осушаю его в два глотка и грохочу стеклом о стойку. Да, они отвратительны, зато жгут горло как надо.

Пускаю взгляд по залу в поисках хоть чего-то интересного — без толку. Лиам с Зевсом о чём-то бубнят рядом, но я не утруждаю себя слушать.

Прищуриваюсь и цепляюсь взглядом за укромный угол. Рыжеватая шевелюра бросается в глаза.

Это Коэн? Да ну, не может быть. С какого чёрта она здесь?

Смотрю, как она поднимается с диванчика и уходит к туалетам.

Автоматом встаю.

— Схожу в туалет, — бросаю Зевсу с Лиамом.

Пошатываясь, дохожу до дверей и без колебаний вваливаюсь в женский. К счастью, внутри никого. Кроме Хейвен. Вижу её ступни в босоножках на каблуке — во второй кабине. Остальные пусты. Быстро подпираю вход, пока меня не выставили пинком под зад. По двери — один стук.

— Коэн? Это Арес, выходи.

— Ты с ума сошёл? Это женский! Вон отсюда.

— Выйди и выпроводи меня сама.

Дважды повторять не приходится. Я отхожу, чтобы дать ей место, и, привалившись к раковине, смотрю, как она выходит из кабинки.

— Я злюсь на тебя, — вылетает первым делом.

Она склоняет голову набок, изучает меня:

— На меня? И за что?

Мне хочется подойти ближе и вдохнуть её запах. Я сжимаю кулаки, чтобы не дёрнуться.

— Потому что ты постоянно у меня в голове. Не могу тебя выкинуть.

Делаю три шага и оказываюсь вплотную. На последнем пошатываюсь и по неосторожности прижимаю её к стене. Опираюсь ладонью о холодную плитку над её затылком.

— Уходи, — выдавливаю зло, в нескольких сантиметрах от её рта, закрывая глаза, чтобы не сорваться.

— Отсюда?

— Из моих мыслей, — уточняю. — Исчезни. Оставь меня. Я тебя не хочу.

— Нет?

Улыбаюсь. Хочет поиграть? Ещё и строит из себя дерзкую?

— Знаешь, чего я хочу прямо сейчас, Коэн? — не даю ей ответить: — Хочу схватить тебя за лицо и целовать, пока у тебя не кончится воздух.

Слышно, как она сглатывает. Я загнал её в тупик? Как это она не отвечает в своей манере — «провокатор и козёл»?

— Тогда сделай это.

Каждая мышца каменеет. Или я в стельку, или она наконец поумнела и поняла, что я лучше Хайдеса. Значит, она меня хочет. Хочет?

— Думал, ты хотела со мной дружить. — Свободная рука скользит на её бок, к прохладной ткани платья.

— Я никогда не говорила, что хочу с тобой дружить, — отрезает.

— Я хочу тебя поцеловать, — шепчу, прижав лоб к стене. — Хочу узнать, какой у тебя вкус, Коэн. Дай мне глоток Ада.

— С чего это я — Ад? Метафора так себе, знаешь ли.

Делаю сухой глоток и, наконец, собираюсь с духом, чтобы вывернуть ей всё своё жалкое нутро:

— Потому что ты никогда меня не выберешь, и я проживу всю жизнь с одним-единственным воспоминанием о твоих губах.

Надо развернуться и свалить из этого туалета, пока не поздно.

Не придётся — вдруг её ладони врезаются мне в грудь, отталкивают.

— Боже, какой же ты жалкий. Пойди вызови рвоту и приди в себя — алкоголь тебе не к лицу.

Мне нужно пару секунд, чтобы осознать.

— Что?

Хейвен отцепляет мои руки и раздражённо фыркает. Поправляет высокий хвост, дёргает платье.

— Слишком много пустой болтовни. И вообще, кто такой, к чёрту, Хайдес?

Так. Теперь я официально в ступоре. И слов не нахожу — только хлопаю ртом, как идиот.

— Я ещё проглотила то, что ты назвал меня… Хейвен, — произносит она, будто это ругательство. — Подумала: «Ну ладно, может, такой у нас сомнительный ролевой фетиш, попробуем». Но вот это — перебор.

Она пытается пройти мимо, но я хватаю её за запястье и заставляю встретиться взглядом в последний раз. В этом свете, бьющем сверху, я, наконец, трезвею. У неё не разные глаза. Оба зелёные. И волосы не рыжие, как у неё. Светло-медовые — меня и спутали.

И лицо… Чёрт, похоже на Хейвен, но это не она. Не Коэн. Незнакомка, которую мой мозг выдал за неё.

Никогда ещё я не чувствовал себя настолько тупым. Даже когда клеил пятидесятилетнюю тётку из-за спора.

— Прости, — бормочу. — Перепутал тебя с другой.

Она закатывает глаза и идёт к двери:

— Да тут без вариантов. Идиот.

Я выпускаю её, оплёванный и пьяный в хлам. Выжидаю пару секунд — и удираю из туалета, держась за стены, на ватных ногах.

Пролетаю за спинами Лиама и Зевса. Мне надо валить. Запереться в гостевой Саркофага и вырвать всё к чёртовой матери. Забыть, что произошло, и жить дальше.

Вываливаюсь на улицу — меня обдаёт запахом соли. Воздух холодный, а мне жарко так, что хочется сорвать рубашку и остаться по пояс голым. Лоб покрыт потом, капля скатывается к челюсти.

Все игорные залы открыты, туда-сюда шествуют богатые мужики и бабы — швырять миллионы на идиотские игры, устроенные величайшим Главным Идиотом по имени Кронос.

Вокруг меня мир вертится без передышки. Понятия не имею, откуда беру силы ставить ногу перед ногой и идти, но иду, держась за всё, что попадается. За низкую стенку, за стволы деревьев, даже за живую изгородь. Боже, мне так хреново, что стоило бы согнуться пополам и выплюнуть каждую каплю алкоголя из желудка.

Держусь из последних, с матом и парой неверных шагов, на которых почти шмякаюсь задом на землю. Добираюсь до виллы Лайвли, миновав людей Кроноса. Они знают, кто я. Сраный племянничек.

Поднимаюсь по наружной лестнице и выхожу прямо на террасу, что смотрит на гостиную. Зал тонет во тьме, и сперва мне кажется, что там тихо.

— …заплатить.

Каменею, глаза на выкате. Женский голос, злой